— Так точно!

— Можете идти, — скривил губы Маслов и многообещающе добавил: — Но будьте уверены, что без последствий этот инцидент не останется.

Проводив глазами уходящего старшего офицера, Майер судорожно сглотнул и внезапно охрипшим голосом прошептал:

— Будищев, если я ещё раз оставлю матросов без присмотра… застрели меня!

— Базара нет, — усмехнулся тот.

— Но каковы, сукины дети. Ведь, как оказалось, не первый раз травятся…

— Мон шер, а чего ты, собственно, ждал?

— Прости, не понял.

— А что офицерам можно, а им нет?

— Да о чем ты?

— Саша, не делайте мне смешно. Взять хотя бы этого лейтенанта, который первым встретил нас с Федором.

— Леонтьева?

— Да его. Он ведь вообще не просыхает. Сегодня опять лыка не вязал, стервец. Говорит вечно с такими паузами, что к концу фразы забываешь, с чего тот начал.

— Дмитрий ты несправедлив к нему. Он не пьян, он всегда такой.

— Охренеть ты заступился!

Тут их разговор прервал громкий гудок, возвещавший о том, что пароходу пора покинуть «гостеприимную» гавань. Перед возвращением в родной порт «Баку» предстояло зайти ещё в несколько мест.

Глава 19

Глава 19

Вскоре после того, как «Баку» покинул гостеприимный Александровск, разыгралась непогода и до Чигишляра пароходу пришлось идти против ветра, борясь при этом с изрядным волнением. Обычно такой переход занимал не более суток, но на сей раз получилось почти в три раза дольше. Во время шторма неожиданно выяснилось, что Будищев не слишком хорошо переносит резко усилившуюся качку. То есть, сначала он держался неплохо, старательно выполняя все возложенные на него обязанности, но затем ему становилось все хуже и хуже, пока, наконец, на третий день он не смог передвигаться без чужой помощи.

— Может, покушаешь? — с состраданием в голосе поинтересовался Шматов, не покидавший в последние сутки своего «барина».