Он сидел на поваленном дереве и что-то чертил палкой на песке.

– Двадцать лет я боролся с англичанами… Я уже побеждал при Ватерлоо, но… Но если бы даже я выиграл, я все равно не победил бы. Я не мог бороться с целой Европой… Я мечтал, чтобы Франция правила целым светом. Но во время Ста дней понял: для этого у нее уже нет необходимого населения. Моя армия лежит на полях Европы, в Африке и в России… Мои ворчуны-гвардейцы остались в грязной жиже на поле Ватерлоо…

Вот почему он отказался сопротивляться тогда, в Париже, когда толпы шли мимо его дворца. «Нет необходимого населения». Его вечное соревнование с Александром Македонским… А меньше целого света он не хотел.

– Я рассказывал вам, как искал смерти на полях сражений. Но судьба все время отказывала мне. И я задавал себе вопрос: почему? И понял: я остался жить, чтобы победить их… Возблагодарим же глупцов за все унижения, которым они меня подвергли… и еще, увидите, подвергнут. Ибо теперь все, что мы с вами запишем, будет читаться как житие мученика. Каждое слово, записанное вами, приобретет в будущем великую цену, ибо будет оплачено моим страданием… Да, двадцать лет я боролся с англичанами. И только теперь смогу их победить! Увидите, мое мученичество вернет корону моему сыну… Я прочел все, что вы записали. Но теперь нам следует еще раз все переписать с самого начала. Начнем, как только переедем в Лонгвуд.

Вчера простились с гостеприимным бунгало. Наш путь лежал на скалу. И в первый же день возобновилась наша диктовка.

Мы живем на скале, окруженные вечным мокрым туманом. В каморке, именуемой «кабинетом императора», проводим по четырнадцать часов в сутки.

Император заново рассказывает все, что я записал на корабле. Но теперь он диктует мне… совсем иную историю! Это жизнь великого и справедливого полководца, который, оказывается… никогда ни на кого не нападал! Нападали на него, потому что он был законный сын Французской революции. Оказывается, он всегда уважал и свободу творчества, и либеральные идеи. И нес (правда, на штыках) великие идеи свободы и равенства в феодальную Европу. «Я сеял семена свободы повсюду, где внедрялся мой Кодекс. Я боролся за равенство, мечтал установить всеобщую свободу совести и дать благо образования всем классам…»

Но когда на него нападали, его военный гений был беспощаден. По мановению его руки рушились величайшие державы. Его завоевания могли сравниться разве что с победами Александра Македонского. Но эти завоевания, оказывается, должны были осуществить великую мечту просвещенных философов – создать единую Европу. «Я хотел создать единый европейский свод законов и сделать Европу одной нацией. (Правда, во главе с Францией)… Соединенные Штаты Европы – вот моя мечта…»