Я, как мог, сопротивлялся, и чем-то мне все это напоминало наш отъезд из СССР, когда энергия жены всё смела и на последующие пять лет я получил дополнительной головной боли. Хотя не скажу, что мне было мало уже имеющейся головной боли и хотелось добавить. Но, как я уже раньше говорил, чтобы дурацкая идея окончательно ушла из головы, надо позволить ей осуществиться.

Кончилось это тем, что в августе 2001 года мы стали владельцами дома в Саратоге с участком 47 соток. Собственно, это холм с домом наверху. Полезной горизонтальной земли там не больше, чем у нас было. Но картина пасторальная: по участку беспрепятственно перебегают стада оленей, голов по 5–10. Прямо в бассейн мило приземляется непродезинфицированная дикая утка. По крыше ночью с визгом может пробежать свалившаяся с близстоящего дерева животинка неизвестной породы. Из бассейна день через день нужно с утречка вытаскивать сачком на длинной палке утонувших ненароком крыс. Даже грибы там зимой растут, подосиновики и маслята.

Пока оформлялись документы на покупку дома (а это тоже время занимает), мы поняли, что строиться сейчас не время. Надо в купленном доме жить. Сделали там небольшой ремонт: кухня, санузлы, полы перестелили, стены перекрасили. Вселились в ноябре. Новый 2002 год уже в новом доме отмечали. А лос-альтовский сдали в аренду. Он, слава Богу, совсем недорого нам достался, по нынешним ценам, и арендная плата его полностью окупала. Продавать его не хотелось, да и спроса большого нет: кризис. И какой, надо сказать, кризис! Слёзы одни.

Конец 2001 и 2002 годы прошли у нас в ремонтных работах. За год были отремонтированы три единицы жилого фонда. Сначала привели в порядок дом в Саратоге. Конечно, ремонтные работы делали профессионалы, но на нас лег дизайн и выбор отделочных материалов.

Сам я, что называется, безрукий. Не умею ничего делать с детства. Хотя генетически я потомственный ремесленник. Дед по отцу плотничал, дома ставил. Как-то лет в 10, пока родителей дома не было, я на даче смастерил табуретку. В школе на уроках труда мы изучали плотницкое дело, и у меня плечо раззудилось. А на даче было много хороших столярных инструментов. Отец был на все руки мастер и инструменты любил и берёг. Табуретка у меня вышла на славу, ни единого гвоздя. Ещё лет десять она нам прослужила потом на даче. Но тогда отец меня отругал за то, что я ему на долото заусениц наставил. Я толком даже не понял, что же я там испортил, но с тех пор не то что мастерить, но даже чертить и паять зарёкся, душа не лежит. Даже на работе в ЦКБ связи мне и то и другое делать запрещали, чтобы не загубил, разрешали работать только головой.