Наше войско торжествовало в войне с турками. Молдавия и Валахия были в наших руках. Возбужденный Францией к войне с Россиею султан Селим заплатил жизнью за свое упорство[1125]. На Турцию Наполеон не мог уже надеяться. К русской армии шли сильные подкрепления, и уже прибыло до 20 000 пехоты и многочисленные толпы башкиров и калмыков. Наполеон знал, что по одному слову императора Александра вся Россия вооружится и что Австрия, притаясь, устроивает уже новую армию. Знал Наполеон также, что все германские народы кипели ненавистью к Франции, и особенно к нему, и желали возобновления борьбы, что, наконец, Франция жаждет мира. Он был необходим Наполеону для упрочения его династии и для утверждения политических преобразований на западе Европы. Дюроку поручены были переговоры о свидании Наполеона с императором Александром – и желание Наполеона сбылось.

Протекут многие веки, пока мир увидит вновь такое величественное зрелище, какое мы видели с берега Немана!

На средине реки французы устроили два парома, с павильонами. Во втором часу пополудни по двум выстрелам из пушек отплыли от двух противоположных берегов два катера[1126]. На одном был Наполеон с зятем своим Мюратом, маршалами Дюроком, Бертье, Бессиером и любимцем своим обер-шталмейстером Коленкуром. Гребцами на этом катере были матросы французского Гвардейского экипажа[1127]. Император Александр взял с собою его высочество цесаревича, генералов Беннигсена, князя Лобанова-Ростовского[1128], Уварова[1129] и графа Ливена (бывшего потом послом в Англии) и министра иностранных дел барона Будберга. На катере государя императора гребли рыбаки, которых одели наскоро в белые куртки и шаровары. Наполеон прибыл несколькими минутами прежде на паром и подал императору нашему руку, когда он выходил из катера… Рука об руку, они вошли в павильон в виду многочисленных зрителей, которыми усеяны были оба берега…

Судьба и вся будущность Европы и, можно сказать, всего образованного мира сосредоточены были на этом пароме! Здесь были два полные властелина Севера и Запада, один сильный высокою душою и общим мнением, другой военным гением и страшным своим именем, и оба могущественные храбрым войском. В уме невольно возникала мысль о двух империях: Восточной и Западной. Англия ничего не значила на твердой земле; другие государства уже не имели никакого голоса. В мире были два самостоятельные государя: император Александр и Наполеон… и вот они держат друг друга за руку, под открытым небом, в виду своих войск!

И я был в эту торжественную минуту на берегу Немана и видел издали очерк фигуры Наполеона… Сколько мыслей играло тогда в моей юной голове![1130]