Я упоминал о двух молодых лифляндцах, прапорщиках 3‐го егерского полка, Вильбоа и Штакельберге. Земляки и едва ли не родственники[1668], они были неразлучны. Все офицеры любили их за скромность, благородство и необыкновенную храбрость. В одном авангардном деле шведы перестреливались с нашими егерями, засев за камнями. Сражающихся разделял не широкий, но быстрый ручей, с шумом и пеною текущий по острым камням. На берегу ручья стояло высокое и толстое дерево. Под градом пуль Вильбоа и Штакельберг, командовавшие в этом месте нашею цепью, велели срубить дерево, и когда оно перевалилось через ручей, они первые бросились на него, чтоб перебежать на другую сторону. Вильбоа шел впереди и на половине дерева поражен был пулею в грудь. Он упал в объятия друга своего Штакельберга, и в ту самую минуту, когда тот хотел отдать драгоценную ношу егерям, вторая пуля ударила в висок Штакельберга, и оба друга, обнявшись, уже мертвые упали в воду. Наши егеря, чтоб отмстить за смерть своих офицеров, без начальников бросились по дереву на другой берег, ударили отчаянно в штыки и перекололи всех, кто не успел уйти. Тела храбрых офицеров отнесло течением за версту. Их похоронили с честью, и в безлюдной долине между скалами поставили деревянный крест над могилою, скрывшею блистательные надежды!

Во время одной перестрелки две роты пехоты и пол-эскадрона улан поставлены были в лощине, чтоб поддержать нашу стрелковую цепь, если б она подалась в тыл. Пули перелетали безвредно над нашими головами. Капитан Верещагин (не помню, Низовского или Азовского полка), лихой малый, сел на камень, поставил перед собою барабан и сказал: «Господа, я закладываю банк, не угодно ли поиграть перед смертью?» Нашлись охотники, и началась игра, которая продолжалась с полчаса, пока выстрелы не стали усиливаться. Тогда Верещагин попросил одного из не игравших товарищей дометать за него банк и, сказав: «Пойду взглянуть, что наверху делается», взошел на возвышенную окраину лощины, взлез на камень и, посмотрев в поле, обернулся к нам лицом и сказал игравшим: «Конец игре…» Шведская пуля не дала ему кончить, и он свалился в лощину. Лекарь, игравший также в банк, подошел к нему, осмотрел рану и сказал: «Убит соника!»[1669] Пуля раздробила несчастному Верещагину череп и засела в мозгу. Игра кончилась, игравшие рассчитались, и деньги Верещагина взял старший капитан для отдачи полковому казначею на сохранение, а между тем прибежал унтер-офицер из стрелковой цепи, требуя помощи. Резерв вступил в дело, и Верещагин остался навеки на месте. Ужасно, когда видишь человека здорового и веселого, который через минуту уже не существует! Но наконец и к этому привыкнешь. Бывало, когда полки и команды сойдутся на биваках после сражения, приятели ищут друг друга и, получив в ответ «приказал долго жить», безмолвно возвращаются к своему огню, с грустью в сердце, с мрачною мыслью в душе. Но спустя несколько часов все забыто, потому что подобная участь ожидает каждого!