Между нашей частью лагеря и «иностранной», где теперь больше итальянцев, чем чехов, идёт оживлённый товарообмен. Деньги никому не нужны. У них есть посылки от Красного Креста раз в месяц, а мы что-то добываем сами.

Итальяшки весёлый народ, но лишний раз поработать — это не про них. Они не пойдут наниматься на прополку или посадку в выходной. Некурящие охотно отдают нам табак, который приходит в посылках, чтобы мы меняли его у бауэров на что-то нужное. Это такой взаимовыгодный промысел: часть полученного отдаём итальянцам, а часть — себе.

Я время от времени всё ещё вспоминаю Зденека и корю себя, что не взяла адрес его матери. Какое-то время надеялась, что он напишет, — адрес-то лагеря знает, но — нет. Видно, обиделся сильно. Или с глаз долой — из сердца вон? За мной весело ухаживают сразу двое — итальянец Марио и француз из другого лагеря, Гастон, с которым мы познакомились в кино. На нашем смешанном международно-немецком его кто-то сократил до Гаст, да так и прижилось.

18 мая

18 мая

Вчера мы с Марьяной работали у Валюхиных Шольцев. Валюшке, конечно, там хорошо. Все к ней относятся как к своей. Младшие дети её обожают, по первому слову кидаются, куда она скажет. Особенно Басти. Но… ох, что-то там развивается между нею и Тилем. Тиль уже почти взрослый, совсем мужчина. Он года на два старше Вали, а ей в августе будет 16. Значит, ему 18 точно есть. Он просто глаз не сводит с нашей Валюхи. Это так откровенно, что, думаю, для родителей — не тайна. Значит, они не возражают. А Валька пока смущается и смотрит на него, только когда думает, что никто не видит. Но на самом деле скрывать-то ещё не очень умеет.

Мы с Марьяной про них вчера поболтали по пути домой. Она боится, что это серьёзно, — видит в Валюхе глубокую девочку с сильными чувствами. И тогда, мол, будет страшная травма, когда закончится война. Кто сюда придёт — наши или не наши — неизвестно. И как оно будет? Замуж ей, что ли, выходить в 17 лет? Надеюсь, это первое увлечение быстро пройдёт. Всё-таки дом-то дороже. А тут страна чужая. На родину надо будет возвращаться. Авось переживёт. Мало ли у меня таких увлечений было в старших классах. Забылось всё. Кроме Сашки.

Сегодня после первой смены я чуть-чуть поспала, и мы отправились в город целой компанией. Мы «осты» свои поснимали на всякий случай, а итальянцев немцы почти не трогают. Я, Тося, её ухажёр — Виктор из двадцатого барака, Ульянка, Марио, Гаст и Энрико, который на Ульянку заглядывается. Она, правда, очень весело с ним разговаривает, но — как со всеми. А письма пишет своему Томашу. Даже чешский для этого учит. Он ей откуда-то из своего далека учебник прислал. Чешско-русский. И где нашёл?