Естественно, и я отказался улететь из Словакии, так как считал своим долгом продолжать борьбу в тылу врага, пока был хоть один шанс для этого.

Линия повстанческого фронта все сужалась. Бои шли тяжелые, жестокие. Лазареты в Слияче под Зволеном и в Турецкой долине были переполнены ранеными партизанами и солдатами. Поступавшие в Главный штаб партизанского движения сведения с разных участков повстанческого фронта были крайне неутешительными, несмотря на героические усилия оборонявшихся.

И в этой тяжелой обстановке было так приятно знать, что на аэродром «Три дуба» продолжают прибывать советские самолеты с оружием и боеприпасами, увозя в СССР раненых солдат и партизан, а также тех, кому нельзя было оставаться в Словакии. Самолеты прилетали вновь и вновь.

В один из дней на «Три дуба» был доставлен золотой запас повстанцев — 20 ящиков с золотом, серебром и другими ценностями общим весом более тонны. Груз сопровождали сопредседатели Словацкого национального совета Шмидке и Шробар, которые попросили полковника Чирскова отправить все это в Советский Союз. А погода, как назло, была нелетной. Шел мокрый снег с дождем. С реки Грон тянул сырой, липкий туман, обволакивавший близлежащие постройки и кустарники.

Вспоминает полковник Борис Чирсков:

«Все самолеты, вылетавшие в тот день на аэродром «Три дуба», не пробились через горы и возвратились на свои аэродромы. А обстановка вокруг аэродрома с каждым часом усложнялась. Уже отчетливо слышались не только орудийные выстрелы, но и пулеметная дробь. Я стал терять всякую надежду на своевременную отправку ценностей. И вот, сидя на ящике из-под патронов и проклиная дождь, туман, снег и все на свете, я вдруг услышал звук моторов, работающих не в воздухе, а на земле. Самолет, словно крадучись, вырулил по полю. Это был самолет, который пилотировал летчик нашего соединения старший лейтенант Алексей Васильев. Я так был рад неожиданной встрече, что, не дослушав доклада, расцеловал растерявшегося пилота».

Только потом выяснилось, что Васильев из-за атмосферных помех не принял по радио команды о возвращении на Большую землю и прилетел на аэродром «Три дуба». Эта счастливая случайность помогла вывезти ценности.

Как вспоминает сам Чирсков, он поставил перед Васильевым задачу во что бы то ни стало и любой ценой доставить груз особой важности по назначению.

— Если случится такое несчастье, что самолет будет сбит, — инструктировал он Васильева, — то ваша задача загнать самолет в землю так, чтобы отыскать его могли только через сотни лет…

А погода становилась все хуже и хуже, мокрый снег усиливался. Однако Васильев полетел. После войны Чирсков рассказывал, как, сидя у радиостанции, он терзался сомнениями: правильно ли поступил, выпустив самолет, не приспособленный к полету в таких метеорологических условиях?