МАРШИ НА АНГОРСКОМ ВОКЗАЛЕ

МАРШИ НА АНГОРСКОМ ВОКЗАЛЕ

Поезд еще шел долиной. Фрунзе и начканцелярии из окна смотрели на пашни и огороды. Издали виднелись городские тополи, совсем как на Южной Украине. Фрунзе, казалось, интересовался только природой:

— Что еще тут растет?

— Яблоня, айва, слива. Тута растет. Ива.

— А это виноградники…

— Да, хотя и место высокое. Правда, зима короткая, морозы не часты. Мало воды — вот страдание.

Занимал же Фрунзе вопрос, кто встретит на вокзале. Видимо, «дипломатический шариат» не позволит коминделу Юсуфу встретить посла, такое нарушение этикета было бы знаком повышенного внимания, чего, собственно, и достоин фактический союзник, но… Фрунзе говорил с беспечностью туриста:

— Вот эти зубчатые стены, эти башни на гребне… Впечатление, что в машине времени возвращаешься к древним векам.

— Если угодно, то завтра, отдохнув, можно нанять экипажи и день посвятить осмотру. А на следующий день устроить прогулку, — поспешил отозваться начканцелярии.

«Почему завтра на целый день прогулка? — удивленно думал Фрунзе. — А вручение верительных грамот? А визит к коминделу Юсуфу?» Начканцелярии явно чего-то не договаривал.

Фрунзе вдруг засомневался: верно, никакой встречи на вокзале не будет, как не было ее ни в Трапезунде, ни в Самсуне. Что ж, ладно: хотя в миссии одна молодежь и самому всего лишь тридцать пять, все неимоверно устали и охотно проедут прямо в гостиницу. Но будет дипломатическим ударом пустота на вокзале. «Надо быть готовым ко всему», — подумал Фрунзе и как бы про себя сказал:

— Какие возвышенные эти белые минареты… Вот она, Ангора!

Начканцелярии — не в своей тарелке, нахмурясь:

— К сожалению, маленький город… — И вдруг торжественно: — Но у него огромная душа. Он — центр революции… Ведь прекрасная Смирна в плену, а Константинополь равнодушен к горю родины, продажен и развратен. Душа Турции — Ангора, она свободна и никогда не будет покорена!

Поезд подкатил к низенькому перрону перед белым двухэтажным зданием с красными и зелено-красными флагами по углам. Эге! Сердце у Фрунзе заколотилось: перрон запружен народом. Как только поезд стал, поднялся гул, толпа на перроне двинулась, кажется, вот-вот опрокинет вагончики с паровозиком вместе.

Фрунзе вышел и попал в жаркий круг людей. Переминаясь, постоял, придерживая свою парадную шашку, и тут же его закрутила толпа. Начканцелярии с помощью солдат дал подойти губернатору, тот крепко пожал руку Фрунзе, представил ему Осман-бея, адъютанта Мустафы Кемаля, чиновников векялета иностранных дел и офицеров генерального штаба. Фрунзе поворачивался и поворачивался в тесноте, здоровался. Так оказался он у входа в помещение вокзала. Здесь рядами стояли женщины в длинных шалях. Когда Фрунзе проходил между рядами, женщины наклонили голову, краем шали прикрыв подбородок и губы.