— Невежливо и неполитично ломать задуманный турками порядок встречи.

— А не все ли им равно! — отвечал Дежнов.

— «Все равно» — пока не ломаем. Потерпите.

— Да я просто хочу поскорее в баню! — признался Дежнов. — Еще никогда так не болели кости. Заплакал бы, если б не было стыдно.

— Я тоже, — сказал Фрунзе.

Около полудня среди холмов послышался железный стук. Люди выскочили на рельсы. Скоро из-за склона горы выполз будто лепесток красного мака. Это был турецкий флаг, осенявший долгожданный поезд. Тоненький гудок, напоминавший детскую дуделку, закончился неожиданно хриплым выдохом. Подошел ярко раскрашенный, смешной состав: кургузый паровозик без тендера, но с огромной трубой, три вагончика, что коробочки.

Садится в него неохота. Колея узкая, того гляди сковырнется с нее и ахнет в расщелину вся эта игрушечная сцепка.

— Ну, знаете! — сказал Дежнов.

Но на первом вагончике — этот красный флаг с пятиконечной звездой и золотым полумесяцем. На платформу сошел молодой человек лет двадцати пяти. Переглянувшись с комендантом, он легко распознал главу советской делегации, подбежал к Фрунзе и на французском языке представился:

— Начальник личной канцелярии комиссара иностранных дел.

Того самого, Юсуфа, который подписал в Москве договор о дружбе… Пока шли обычные расспросы о здоровье, о дороге, красноармейцы приладили рядом с турецким свой, тоже красный, но с серпом и молотом, флаг. Теперь можно ехать.

— Очень легкий на взгляд, в пропасть не сдует? — показывая на поезд, обратился Дежнов по-французски к начальнику личной канцелярии.

В ответ широкая улыбка:

— Сюда прибыли благополучно.

Поговорив с Фрунзе, Кулага весело крикнул бойцам:

— Дипломаты, по коням!

Красноармейцы бросились к вагончикам, и поезд задрожал.

Сиденья обтянуты красным бархатом, как в театре. Окна чисто вымыты. Разместились на диванчиках. Дежнов стал у окна, как бы прощаясь с белым светом, с этими тоскливо-прекрасными горами.

Наконец со странным своим свистом-гудком поезд тронулся. Ничего, покатили. Немножко мотало. После поворота, выйдя на ровное, машинист смело прибавил скорости. Но тут вагончик стало бросать из стороны в сторону. Дежнов стоял, заложив руки за спину, и едва не упал.

— Садитесь же, пожалуйста, — сказал Фрунзе.