Кроме того, я велел приладить под перекладинами во всю длину нарт широкие доски, чтобы предохранить нарты от ударов об острые края льдин. Так как потребуется время, чтобы все это тщательно сделать, то едва ли мы выйдем раньше, чем послезавтра. Странно снова очутиться на судне, сказав уже, как я думал, последнее прости всему окружающему. Я прошел на корму; наши пушки совсем занесло снегом. Одна из них при прощальном салюте опрокинулась, другая откатилась далеко назад. На бизань-мачте все еще развевается, алея среди снежных вихрей, флаг.

Настроение у меня необычно приподнятое, победоносное. Все-таки нарты скользили превосходно, хотя груза на них было на сто килограммов больше, чем первоначально предполагалось (в общей сложности мы брали с собой около 1100 килограммов). И все вообще в порядке. Вынужденная задержка на день-другой не беда; установился юго-восточный ветер, который, несомненно, несет нас к северу. Вчера мы находились под 83°47', сегодня, вероятно, продвинулись уже за 83°50'».

В четверг, 28 февраля, мы снова, наконец, тронулись в путь – на этот раз на шести нартах. Нас сопровождали Свердруп, Скотт-Хансен, Блессинг, Хенриксен и Мугста. Часть пути шли и другие товарищи. Вскоре оказалось, что собаки тащат не так хорошо, как я ожидал, и мне стало ясно, что с таким грузом нам придется идти слишком медленно. Поэтому, когда мы отошли немного от судна, я решил сбросить с нарт часть мешков с собачьим кормом. Провожавшие нас товарищи свезли их потом на судно.

В 4 часа пополудни остановились. Одометр[252] показал, что мы прошли 6 километров. Запомнился приятный вечер в палатке с товарищами, которым на следующий день предстояло повернуть назад. Сюрпризом был пунш, мы провозгласили тосты и за отъезжавших и за остававшихся. Только в 11 часов вечера, наконец, забрались в свои спальные мешки.

На «Фраме» в эту ночь в нашу честь была устроена большая иллюминация. На верхушку грот-мачты подняли дуговой фонарь. Впервые электрический свет залил ледяные глыбы Полярного моря. На торосах вокруг «Фрама» зажгли факелы и костры из пакли и другого горючего материала. Великолепное зрелище!

Да и вообще Свердруп распорядился, чтобы каждую ночь, пока он и другие не вернутся на судно, на грот-мачте зажигался электрический или хотя бы простой фонарь. Если бы поднялась непогода и снег замел следы, они рисковали бы сбиться с пути, ведь отыскать корабль нелегко; а огонь на мачте среди этих равнин виден ночью издалека, стоит только взобраться на торос повыше и обнять взором горизонт на много миль кругом.