Наконец после многих наступлений и отступлений пришелец пролез понемногу вперед, улегся рядом с двумя другими. Я подумал было, что тут, по всей вероятности, замешана любовная история, но затем открыл, что все три моржа – самцы. Таким дружелюбным образом принимают, очевидно, моржи своих гостей. В стаде, должно быть, бывает один избранник, исполняющий обязанности вожака и хозяина. Я склонен думать, что вожак, устраивая гостю подобный прием, дает таким образом почувствовать свою власть, старается внушить каждому вновь прибывающему, кому именно обязаны здесь повиноваться все.
Моржи, должно быть, звери чрезвычайно общительные, так как несмотря на подобные строгие порядки, постоянно ищут общества друг друга и всегда лежат, вплотную прижавшись друг к другу. Когда мы немного погодя вернулись посмотреть на них, то увидели на льдине еще одного моржа, а на следующий день там лежало уже полдюжины. Трудно поверить, что эти туши, устроившиеся на льду, – живые существа. Втянув голову и плотно поджав задние ласты под брюхо, они могут много часов неподвижно лежать, словно чудовищные колбасы. Видно, что эти развалившиеся на льду громады сами себе господа и никого на свете не боятся.
Вдоволь насмотревшись на моржей вблизи, мы вернулись на стоянку и приготовили себе превкусную трапезу из свежей медвежатины, а затем улеглись спать. На берегу пониже палатки оглушительный крик подняли белые чайки. Слетаясь сюда стаями с разных сторон, они никак не могли поделить между собой внутренности медведя, дрались не переставая, и наполняли воздух резкими злобными криками. Одна из неисчислимых причуд природы та, что, снабдив этих птиц красивым оперением, она дала им отвратительный голос.
Немного поодаль важно восседали чайки-бургомистры и смотрели на происходящее, издавая несколько более мелодичные звуки. В воде то и дело пыхтели и хрюкали моржи.
Но два усталых путника в палатке не обращали на все это ровно никакого внимания. Они крепко и беспечно спали безо всякой подстилки, прямо на голой земле. Среди ночи их разбудили необыкновенные звуки. Похоже было, что где-то близко стонет и рыдает, испускает жалобные вопли человек. Я вскочил и поглядел в дырку. Около туши нашего медведя топтались два других – медведица с медвежонком.
Они обнюхивали следы-крови на снегу, и медведица безумолку жалобно вопила, словно оплакивая дорогого покойника. Не теряя времени я схватил ружье и уже готов был осторожно просунуть дуло в дыру, как медведица вдруг заметила меня, и оба обратились в бегство – мать впереди, а медвежонок трусцой за ней, спеша изо всех сил. Я дал им спокойно убежать – сейчас они не были нужны нам.