В среду, 3 июня наконец смогли двинуться дальше. Но теперь западный ветер пригнал лед к берегу, и не стало более открытой воды, по которой можно идти к югу; продвигались вдоль земли по льду. Ветер дул с севера, и мы, поставив паруса на нарты, шли довольно быстро. Встретилось на льду несколько моржей. На воде их тоже было порядочно; они бесстрашно высовывали головы из трещин и все время хрюкали на нас.

Лед был удивительно тонкий и рыхлый, по мере продвижения к югу он становился все более дряблым. Массы снега, лежавшие на нем, отягощали лед настолько, что везде под снегом проступала вода. Необходимо было как можно скорее добраться до земли, так как южнее путь, по-видимому, еще хуже. На лыжах все-таки удавалось кое-как держаться на снегу, хотя частенько нарты и лыжи проваливались, и стоило немалых усилий вытащить их на более прочный лед.

Наконец подошли к подножью высокой отвесной базальтовой скалы, сплошь усеянной люриками[383]. В первый раз за все путешествие мы увидели такое огромное скопление этих птиц; раньше они попадались только отдельными парами. Сочли это за признак приближения к более обитаемым областям. Рядом с базальтовой скалой, к юго-востоку от нее, находилась небольшая скала, где гнездились глупыши (Procellaria glacialis). Запасы провианта стали заметно сокращаться. В последнее время очень надеялись на встречу с медведем; но теперь, когда мы в них нуждались, медведи, разумеется, не приходили. Надо было попробовать настрелять хотя бы птиц. Люрики летали слишком высоко, и удалось раздобыть только пару глупышей.

Проходя затем мимо лежавших на льду моржей, мы решили поэтому не пренебречь и таким блюдом и выстрелили по одному из них. Морж был убит наповал. Когда раздался выстрел, остальные звери слегка приподняли головы, но тотчас же опустили и опять задремали. Свежевать добычу в окружении этих тварей было, конечно, немыслимо: следовало как-нибудь спровадить их в воду. Двинулись к ним с криком и гиканьем, но они лишь тупо глядели на нас и не трогались с места.

Тогда стали тыкать в них лыжными палками. Тут моржи рассердились и стали бить клыками в лед так, что полетели осколки, но двинуться с места не желали. Мы продолжали колоть и бить их, наконец удалось прогнать все стадо. Но произошло это не так-то скоро. Моржи не спешили, они отступали с достоинством – медленно, один за другим, величественной процессией доковыляли до воды, еще раз оглянулись на нас, недовольно похрюкали и затем бултыхнулись в воду[384].

Пока сдирали шкуру и резали на куски их товарища, они беспрестанно показывались в трещине по соседству, хрюкали и выкидывались на лед, как бы требуя от нас объяснений, отчета в нашем поведении. Вырезав солидные порции мяса и сала, сколько казалось необходимым на ближайшее время, мы еще запаслись моржовой кровью и расположились поблизости на привал, где сварили «кровяную кашу» – удивительное месиво из крови, рыбной и маисовой муки и сала.