«Москва, июль 1920 г.

Никогда я не забуду того впечатления, которое на меня произвела послевоенная, послереволюционная Москва. Разбитая, выцветшая, запущенная, с забитыми витринами без стекол, без транспорта, а часто и без света и отопления.

Но эта трудовая Москва живет. Как незаметные и терпеливые муравьи, зарываются люди в груды мусора и сора, чтобы выудить оттуда кусок дерева для топлива или дощечку для полочки, старый гвоздик и т. п. В этом усердии чувствуется огромная жажда жизни. Жить опять после всех бед, катастроф и отчаяния, через которые прошли эти люди в военные и революционные годы!

Не могу объяснить почему, но я, спотыкаясь на разбитом асфальте московских улиц, верю, твердо верю, что они будут жить. И главное, они будут жить уже не по-старому, а по-новому, новой жизнью.

Эта крепкая вера в то, что они могут жить и должны жить, даже если бы настоящее было, не знаю как, плохо, — эта крепкая вера, я думаю, — основной камень, на который опирается все проектируемое здание социализма.

Я никогда не забуду своей первой встречи с товарищем Лениным. На ступеньках амфитеатра коронационного зала царского Кремля, где происходит конгресс, сидел скромный, не бросающийся в глаза человек и, держа бумагу на коленях, набрасывал какие-то заметки. Это товарищ Ленин. Простой человек. В нем нет ничего такого, что бросается в глаза. И все же этот простой человек определяет направление исторического развития. А подле него и за ним — целые ряды, легионы простых людей. Как могут «необыкновенные» люди на Западе поверить, что вот эти скромные люди в самом деле дали новое направление истории? Но история идет своим путем. Она ставит перед обыкновенными людьми необыкновенные задачи. «Необыкновенные» люди очень охотно и очень часто упускают из виду простые вещи. Они хотят возвыситься над массой простых людей и их простыми интересами. «Высокая культура» избранных не разрешает им пачкаться, копаясь в мусоре. А простые люди не гнушаются этим. Когда нужно, Ленин умеет поднять трудовую мораль и дисциплину: участвует в субботниках, вместе с добровольческими бригадами убирает мусор на московских заводах. И все мы, делегаты мирового конгресса, ходим вместе с ним».

А о своих впечатлениях, о военном параде на Красной площади Тонда рассказывает в следующем письме:

«Москва, 2 августа 1920 г. Красная площадь у стен Кремля — это великолепное зрелище. В честь делегатов II конгресса III Интернационала московский пролетариат и Красная Армия провели демонстрацию и смотр своих рядов. На Красной площади — мачты со знаменами и флагами. На домах громадные красные полотнища с портретами, надписями и лозунгами. У кремлевской стены трибуны. На них делегаты народов всего мира. На площади войско: пехота, моряки, кавалерия и т. д. В воздухе парят аэростаты и кружатся аэропланы. С крепостных стен Кремля прогремел артиллерийский салют. На площади стоят пять военных оркестров. Мелькают организаторы парада: пешие, на мотоциклах, верхом и в автомобилях. Точно в половине двенадцатого начинается демонстрация пролетариата. Необозримым потоком движутся к Красной площади демонстранты из шести московских районов. Район за районом. Знамена, флаги, надписи, лозунги. Военные колонны в сомкнутом строю. У некоторых штыки украшены красными флажками. Лес штыков вздымается в воздух, красные флажки весело трепещут. Проходит другая воинская часть, у этих на рукавах красные нашивки. За ними идут еще — с широкими красными лентами через грудь, на которых написано: «Да здравствует III Интернационал!» Части выступают четким, железным шагом. У одних винтовки через плечо. Другие держат винтовки наперевес, как при штыковой атаке. За воинскими частями шагают вооруженные московские рабочие. Они в штатской одежде, но с винтовками через плечо. И сразу за ними женщины-милиционеры в живописной форме. Затем движется нескончаемый поток женщин с фабрик и из учреждений. На головах красные косынки. Красный цвет пылает, словно на всей площади внезапно расцвело поле красного мака. Проходят московские отряды всеобуча. Люди одеты в форменную одежду, спортивные костюмы, на многих только трусики, а на ногах плетеные туфли. Статные красивые фигуры, бронзовые от загара лица; полные сил, эти люди катятся как волны, они напоминают мощный прибой живого потока. Грузовые автомобили, украшенные зеленью и красными полотнищами, наполнены смеющимися, ликующими детьми. Тут в общем потоке едут и ветераны, борцы революции. Их приветствуют восторженными овациями. Русский пролетариат демонстрирует перед зарубежными делегатами свою силу и завоевания своей великой революционной борьбы. Он не стыдится признать и не скрывает, что эта борьба не обошлась без жертв. Теперь выступают отряды Красного Креста, за ними артиллерия. Орудия украшены карикатурами: там, как из пушки, летит ко всем чертям бывший царь, тут поп, капиталисты и т. д. За артиллерией следуют кавалеристы. Впереди них на конях оркестр. Затем бронированные автомобили, танки и т. д. Потом воинские отряды, за ними опять рабочие, женщины и дети. Тут все смешалось в знак того, что армия и народ — одно целое и что здесь их более не разделяют кастовые барьеры. Правильными рядами, в полном порядке, движутся огромные колонны. Оркестры, расположенные на площади, все время играют походные песни. Ряды демонстрантов катятся беспрерывно, без конца, все дальше и дальше вперед с ликующими возгласами: «Да здравствует III Интернационал!», «Да здравствуют товарищи делегаты!», «Да здравствует Красная Армия!», «Да здравствуют пролетарии всего мира!», «Да здравствует диктатура пролетариата!» Вверху величественно парят аэростаты, украшенные красными полотнищами. Тысячи листовок трепещут в воздухе над Москвой. Это разбрасывают их воздухоплаватели и летчики. Они передают привет III Интернационалу и делегатам народов всего мира. Аэропланы кружатся в воздухе над кремлевскими башнями. Рой листовок снова и снова разлетается над городом, как стая бабочек. Московский пролетариат демонстрирует свою силу и мощь. Около полумиллиона людей проходит по Красной площади в стройных колоннах. Иногда движется поток в три колонны по двенадцати и даже по восемнадцати человек в ряд. Нет конца этому потоку. Мы стоим на трибуне в немом изумлении и восторге. Только теперь нам ясно, что буржуазия никогда добровольно не даст и не сможет дать рабочему классу то, что мы здесь видели. Рабочий класс сам должен завоевать это. Целых пять часов по Красной площади проходили колонны. Целых пять часов шли колонны московского пролетариата и Красной Армии перед изумленными взорами делегатов всего мира. Все зарубежные делегаты, стоявшие здесь и в восторге смотревшие на демонстрацию, наверно, в эти минуты чувствовали себя в известной мере неловко и краснели. Особенно мы, делегаты Чехословакии, чувствуем непреодолимое желание умоляюще сложить руки и крикнуть всем этим энтузиастам-борцам: «Простите, простите, что некоторые чехи и словаки в своем ослеплении подняли на вас убийственное оружие в самый тяжелый для вас момент. Не имейте на них зла за то, что в неведении своем бок о бок с реакционной белой гвардией, по приказу капиталистических тварей всего света, они шли вас убивать и уничтожать. Сегодня мы верим, что этого больше не будет». Ведь сегодня приспешники реакции у нас уже не могли бы хвастать дешевыми успехами. Сегодня они уже не смогли бы убивать безоружных необученных рабочих, пролетариев, чьим единственным оружием два года назад была твердая воля сокрушить буржуазию и навсегда покончить с капиталистическим обществом. Сегодня они наткнулись бы на сильную, вооруженную и организованную Красную Армию, которая сумела бы отразить предательское нападение и отплатить им. А тогда, в те дни, когда русский народ разрывал путы рабства и вокруг были хаос и разруха, — тогда им представился удобный случай сорвать дешевые успехи и победы, которыми так хвастались у нас главные зачинщики так называемого «славного чехословацкого сибирского похода». Мне невольно вспоминается речь майора Шпачека, произнесенная в Кладно. Правда была не на вашей стороне, господин майор. И вы сознательно извращали факты и лгали. Не большевики были убийцами из-за угла. Вы не подверглись нападению, вы сами напали. Не виноваты несчастные чешские добровольцы, которых обманула Антанта и одурачило их собственное командование. Виноваты те, кто, зная тайные нити дипломатии Антанты, инсценировавшей столкновение с большевиками, молчал, скрывая от армии истинное положение дел, и при помощи лживых доводов, под лживыми предлогами натравлял его против попавшего в беду русского народа. Но ваша подлая работа принесла меньше плодов, чем ожидал западноевропейский капитализм. Вам не удалось одолеть русскую революцию и помочь победе всемирной реакции. Несмотря на всю свою искусную ложь и надменность, вы, наконец, дискредитировали себя перед всем миром, перед нацией и собственной армией, которая вам доверяла вначале. Масса легионерских добровольцев взбунтовалась, наконец, против реакционного командования. Не удалось выполнить задачу, которую поставили перед вами капиталисты. Наоборот, под влиянием вашего военного вторжения русский пролетариат понял, что ему нужно бороться не только с внутренней реакцией. Он понял, что ему предстоит борьба со всемирным империализмом. Понял, что рабочий класс не может защищаться голыми руками против всемирной реакции и ее кровавых замыслов. Под напором вашего наступления в России выросла Красная Армия. Вооруженный пролетариат организовался. Сегодняшняя демонстрация убеждает нас, что теперь у него уже хватит сил, чтобы защитить себя и победить капиталистическую реакцию всего мира. Да здравствует Красная Армия!»