«Банда Черженского и легионеры Почти с самого переворота по Праге бродит субъект по фамилии Черженский. Авантюрист с загадочным прошлым, который организует группу и называет ее «Дружиной чехословацких легионеров». Этот Черженский, разумеется, пользуется необычайным расположением буржуазной реакции, которая видит в нем своего человека, способного организовать белую гвардию — последнее прибежище всякой реакции. Когда после переворота началось быстрое пробуждение классового сознания пролетариата, буржуазия утешала себя тем, что вернувшиеся из России легионеры «водворят порядок». Она обманулась в своей надежде, так как оказалось, что огромное большинство этих парней охвачены горячими социалистическими чувствами и во второй раз не дадут вовлечь себя в бой против борющегося пролетариата. Тесный контакт с пролетарской Россией, отрезвление от тех лживых басен о борьбе за свободу, которыми опутали Сибирскую армию, и реакционный дух командования сделали свое дело — сибирские солдаты навсегда потеряны для планов буржуазной реакции. Наоборот, убеждения большинства этих солдат имеют ясно выраженный социалистический и революционный характер. Потому-то буржуазии неизбежно пришлось пустить в ход черженских. Теперь они вместе с «соколами» — единственная надежда капиталистов. Время от времени они пробуют почву, пытаясь устроить путч, и подбадривают патриотический сброд, подбивая его на антисоциалистические погромы. Интересно, что эти авантюристы пользуются не только горячей любовью буржуазии, ее газет и официальных поэтов, а также и явной поддержкой военных и гражданских учреждений. Черженский также заявил, что постарается, чтобы имущество социал-демократической партии опять попало в руки Тусара и его приятелей».

«Банда Черженского и легионеры

Почти с самого переворота по Праге бродит субъект по фамилии Черженский. Авантюрист с загадочным прошлым, который организует группу и называет ее «Дружиной чехословацких легионеров». Этот Черженский, разумеется, пользуется необычайным расположением буржуазной реакции, которая видит в нем своего человека, способного организовать белую гвардию — последнее прибежище всякой реакции. Когда после переворота началось быстрое пробуждение классового сознания пролетариата, буржуазия утешала себя тем, что вернувшиеся из России легионеры «водворят порядок». Она обманулась в своей надежде, так как оказалось, что огромное большинство этих парней охвачены горячими социалистическими чувствами и во второй раз не дадут вовлечь себя в бой против борющегося пролетариата. Тесный контакт с пролетарской Россией, отрезвление от тех лживых басен о борьбе за свободу, которыми опутали Сибирскую армию, и реакционный дух командования сделали свое дело — сибирские солдаты навсегда потеряны для планов буржуазной реакции. Наоборот, убеждения большинства этих солдат имеют ясно выраженный социалистический и революционный характер. Потому-то буржуазии неизбежно пришлось пустить в ход черженских. Теперь они вместе с «соколами» — единственная надежда капиталистов. Время от времени они пробуют почву, пытаясь устроить путч, и подбадривают патриотический сброд, подбивая его на антисоциалистические погромы. Интересно, что эти авантюристы пользуются не только горячей любовью буржуазии, ее газет и официальных поэтов, а также и явной поддержкой военных и гражданских учреждений. Черженский также заявил, что постарается, чтобы имущество социал-демократической партии опять попало в руки Тусара и его приятелей».