– О! – воскликнула Тори, понимая, что это откровенная ложь. – Я просто не слышала, как вы уез- жали.
Рона не было уже несколько дней. Тори с матерью сидели на диване и смотрели телевизор.
– Никому не рассказывай про Рона, – сказала ей Шелли.
Тори не понимала, что именно не должна говорить. Список был такой длинный, что мог занять страниц сто.
– Не рассказывать что?
Шелли пронзила дочь острым, даже угрожающим взглядом.
– Если ты кому-нибудь расскажешь, особенно Сэми, я от тебя откажусь. Честно слово. Откажусь – на всю оставшуюся жизнь.
В комнате стало очень тихо.
– Я ничего не расскажу, – ответила Тори. Она не стала спрашивать мать, почему та сделала упор на Сэми. Сэми никогда не говорила про Шелли плохо. По крайней мере, не с Тори. Конечно, она могла сказать, что их мать странная, но так, наверное, говорят все подростки.
– Тори, – продолжала Шелли, – если приедут полицейские, ты должна утверждать, что Рон уехал от нас и живет в Такоме.
Тори сглотнула. Это была ложь. И серьезная.
– Хорошо, мам, – сказала она. – Я так и скажу.
Как только все было оговорено – пускай от нее и требовалось солгать, – Тори заметила, что мать к ней сильно переменилась. Стала гораздо добрее. Снова называла своей любимой черепашкой. Готовила вкусные обеды и ужины. Не заставляла Тори раздеваться и показывать, как развивается ее тело.
Однако если Тори спрашивала про Рона, Шелли отделывалась лишь парой слов.
– С ним все в порядке, – коротко бросала она.
Тори пыталась настаивать: