Зимой 1923–1924 гг. едва ли кто-то верил, что Гитлер, если у него есть какое-либо политическое будущее, станет вождём Германии. Как записала в своём дневнике 25 ноября 1923 года Мелания Леманн, она надеялась, что Гитлер в конце концов вернётся и будет работать «под руководством кого-то более великого, чем он». Ганс Тробст также видел Гитлера в феврале 1923 года не как «вождя, но как великолепного агитатора», который вымостит путь «для кого-то даже более великого, чем он».

Гитлер был в депрессии в течение недель, но в новом году он начал видеть свет к конце туннеля. Как заключил психологический доклад о нём от 8 января 1924 года, «Гитлер полон энтузиазма относительно мысли о более великой, объединённой Германии и у него живой темперамент». В частности, смерть 21 января вождя русских большевиков Ленина подняла его настроение. Он теперь ожидал неминуемого крушения Советского Союза. Политическая цель, о которой он так часто разговаривал с Эрвином фон Шойбнер-Рихтером, наконец-то казалась близкой: постоянный альянс между националистической (völkisch) Германией и монархистской Россией. Как написал Шойбнер-Рихтер в статье, опубликованной 9 ноября 1923 года, в тот день, когда он был убит, «национальная Германия и национальная Россия должны найти общий путь в будущее, и […] поэтому необходимо, чтобы националистические (völkisch) круги обеих стран встретились сегодня».

Спустя пять дней после смерти Ленина начался судебный процесс над Гитлером в Народном Суде в Мюнхене, который собрался в здании Центральной пехотной школы на улице Блютенбург в центре Мюнхена. Во время процесса, который продлится до 27 марта, Гитлер был одним из десяти обвиняемых, только один из которых родился в Мюнхене. Из оставшихся девяти ни для кого Южная Бавария не была родиной. Во время судебного процесса дела стали оборачиваться в его пользу. За пять недель, которые продолжался его процесс, провалившийся переворот в ретроспективе превратился из путча Людендорфа в путч Гитлера. В действительности судебный процесс был для Гитлера гораздо более изменившим его судьбу, чем станет публикация Mein Kampf, поскольку обеспечил его национальной сценой, с которой он мог озвучить свои политические идеи. До времени неудачного путча он стоял, в особенности за пределами Мюнхена, в очень большой степени в тени Людендорфа, сколь бы сильно Гитлер ни старался продвинуть свой национальный имидж путём публикации своей книги и отменой запрета на фотографирование его. Люди, которые поддерживали путч осенью 1923 года, рассматривали Людендорфа как своего будущего вождя, а Гитлера как только помощника генерала. Посредством судебного процесса Гитлер был преобразован из этого помощника и местного трибуна в личность, которой он хотел быть всё время, фигуру с национальной известностью (см. фото 26 и 27).