Эльза Брукманн также нанесла Гитлеру два визита. Впоследствии она станет вспоминать о первом то, что по пути в Ландсберг её сердце «колотилось при мысли о возможности лицом к лицу поблагодарить человека, который пробудил меня и так много других, и показал нам ещё раз свет в темноте и дорогу, которая приведёт к свету». В крепости Гитлер приветствовал её «в баварском костюме и в жёлтой льняной куртке». Она была поражена человеком в кожаных штанах. Для неё он был «простой, естественный, учтивый, с ясным взором!» В несколько кратких минут, которые она и Гитлер провели вместе, она передала приветствия от студентов, участвовавших в провалившемся путче, а также от Хьюстона Стюарта Чемберлена. Прежде чем уйти, она сказала Гитлеру, что «после освобождения его ожидает глубокая преданность — преданность до последнего вздоха».

В течение восьми минут, что были у Эльзы Брукманн с Гитлером в Ландсберге, было посеяно семя судьбоносных отношений, которые продлятся два десятилетия. Вслед за его досрочным освобождением с испытательным сроком 20 декабря 1924 года она станет регулярно приглашать его в свой салон и откроет двери в высшие круги Мюнхена, что доселе оставались закрытыми для вождя национал-социалистов.

Брукманн была лишь одним из многих посетителей, которые обеспечили то, что Гитлер не будет забыт, пока он находится взаперти в баварской глубинке. Он устраивал почти придворные приёмы в Ландсберге, поскольку судебный процесс и обвинительный приговор превратили его в загадочную политическую знаменитость. В целом 330 посетителей провели общим числом 158 часов и 27 минут с ним между временем его осуждения и его освобождением. Разумеется, некоторые из визитов были посещениями его адвокатов, но большинство не были: много визитов было совершено Хелен и Эдвином Бехштайнами, наиболее рьяными сторонниками Гитлера из Берлина, которые провели с ним почти восемнадцать с половиной часов. Хермин Хоффманн, вдова из пригорода Мюнхена, которую Гитлер назвал своей «матушкой» («Mutterl»), навещала его в целом семь раз; даже его любимая собака пришла навестить его, когда его квартирная хозяйка, Мария Райхерт, привела немецкую овчарку с собой. Другими посетителями были его политические партнёры; а также один из его прежних полковых командиров. Но Эрнст Шмидт заехал только однажды — не слишком большое число визитов для человека, который был настолько близок к Гитлеру во время войны и после неё. Примечательно, что много визитов было нанесено вновь обретёнными почитателями.

Даже сводная сестра Гитлера, Анжела, посетила его однажды, чтобы отпраздновать его именины 17 июня, в день Святого Адольфа. Управляющая еврейского студенческого кафетерия в Вене, Анжела вначале отказалась контактировать со своим братом после его ареста. Как записал в своих частных заметках в конце 1923 года Отто Лейболд, начальник тюрьмы Ландсберг, две сестры Гитлера «не желали получать новости из тюрьмы, потому что им не нравилось антисемитское поведение их брата, „величайшего немецкого антисемитского вождя“». Однако даже теперь Гитлер держался подальше от пангерманских светил, которые некогда были близки к Обществу Туле и к видению Карла Харрера для Национал-социалистической немецкой рабочей партии (NSDAP). Несмотря на довольно частые визиты к своему зятю, Фридриху Веберу, который был в заключении вместе с Гитлером, Юлиус Фридрих и Мелания Леманн не встречались с Гитлером.