ВФ: Как и Германия 1930-х.
ВФ:КБ: И поэтому мы видим, как Россия борется с независимой прессой. Они решили не добивать последние независимые газеты, а полностью добить независимую интернет-среду.
КБ:Закон о блогерах, угрозы прикрыть твиттер, если те не будут сотрудничать.
ВФ: Такое впечатление, что противопоставление партии телевидения и партии интернета в России больше неактуально. Потому что агрессивным шовинизмом партия интернета заражена так же сильно, как партия телевидения. Я ведь вам цитировал не телеведущих, я цитировал пользователей фейсбука.
ВФ:КБ: И тут возникает очень глубокий, фундаментальный вопрос. Страны типа Грузии, Украины, Молдовы и так далее должны запрещать российское вещание или нет? Это вопрос на засыпку для либертарианских пуристов. Ограничивать ли свободу слова…
КБ:ВФ: В принципе Украина дала на этот вопрос ответ, отключив российские каналы.
ВФ:КБ: Грузия дала два ответа. При предыдущей власти запретила, а при этой – разрешила. Это нарушает свободу слова?
КБ:ВФ: Я думаю, что в том смысле, что это не свобода слова, а спецоперация, которая приводит к агрессии, к убийствам, к жертвам, – не нарушает.
ВФ:КБ: Рабов бьют колючими палками, заставляя кричать «Аве, Цезарь». Если с этим бороться – будет ли это борьбой со свободой слова?
КБ:Какую ответственность несут СМИ, которые рассказывают про распятого в Славянске пятилетнего мальчика? Если их нельзя привлечь к ответственности за эту ложь, которая очевидным образом ведет к войне…
ВФ: Это не свобода слова, согласен.
ВФ: