Тогда эти мыслящие люди (конкретно, наверное, не эти — мы точно не знаем, кто именно) решили, что называется, зайти с другой стороны — то есть самим передать «ядерные секреты» Советскому Союзу. Источник нью-йоркской резидентуры объяснял это так:

«Нет страны, кроме Советского Союза, которой можно было бы доверить такую страшную вещь. Но раз отобрать её у других стран мы не можем, пусть СССР знает о её существовании, пусть находится в курсе прогресса, опыта и строительства. Тогда Советский Союз не окажется в положении страны, которую можно шантажировать»[368].

Умные люди верили в социализм, видя в нём альтернативу капиталистической формации, и очень надеялись, что наша страна сумеет преодолеть временные субъективные трудности и использовать все преимущества реального социализма для своего дальнейшего развития. Но, как известно, у нас победил именно субъективизм, вследствие чего страна свернула с пути социалистического развития, тогда как «коммунистический Китай» уверенно идёт своим собственным путём. Однако это сейчас уже не наша тема.

А тогда люди, даже далёкие от коммунистических убеждений, причём совершенно бескорыстно, стремились помочь Советскому Союзу, ведущему справедливую борьбу с фашизмом, и не хотели, чтобы по окончании этой войны СССР оказался безоружным перед лицом самой могущественной империалистической державы мира... Был, например, случай, когда неизвестный передал в наше Генеральное консульство в Нью-Йорке пакет, в котором оказались «совершенно секретные» и очень ценные материалы по — как его называли американцы — «Манхэттенскому проекту». Оставив пакет, «даритель» сразу же ушёл, и установить, кто это был, не удалось...

...Информация приходила из различных источников, но, насколько известно, она вся оказалась исключительно достоверной — никаких ошибочных материалов или «тупиковых вариантов». К тому же о работе советской разведки по проекту «Энормоз» на Западе очень долго никто не знал — несмотря на режим абсолютной секретности, которой был окутан «Манхэттенский проект», и все усилия спецслужб зарубежных государств по его соблюдению. По этой причине, когда в июле 1945 года на Потсдамской конференции президент США Гарри Трумэн сообщил Сталину об испытании «принципиально нового оружия огромной разрушительной силы», а Иосиф Виссарионович прореагировал на это известие весьма спокойно, западные лидеры даже позволили себе некоторую иронию. Черчилль потом напишет в мемуарах: «Сталин не имел ни малейшего представления, насколько важно то, что ему сообщили».