Царь поднялся в трапезную, чтобы лично угостить отцов монастыря по случаю праздника. Смотри, читатель, какия чудесныя и удивительныя дела Бог сподобил нас видеть и как необычайно смирение царя! Именно он сам до конца трапезы прислуживал всем монахам до последнего, а они сидели, ели и пили. Царь прислал одного из своих министров пригласить нашего владыку Патриарха и, когда мы поднимались по лестнице трапезной, сам лично вышел встретить нашего владыку наружу и поклонился ему; владыка благословил его, и царь, взяв его под правую руку, ввёл в трапезную. Пропев, по обычаю, «Достойно есть» перед иконами, владыка помолился на них; царь подошёл, поклонился, и владыка вторично благословил его. Они оба сели за одним столом, а вельможи и приближённые царя отдельно — за другим, с левой стороны; мы же с отцами монастыря — за особым столом справа. Был поставлен стол для нищих, слепых, калек и иных на полу перед царём, и он прислуживал им всё время пищей и питием до последнего. Иереи пропели застольную молитву. Нашему учителю поднесли Панагию, и он поднял Её, по их обычаю, в честь Святой Троицы, раздробил на части и дал от неё царю, а я, пишущий эти строки, обошёл с блюдом, раздавая Её всем вельможам и священникам. Когда благословили стол и сели, начали подавать блюда с яствами, часть которых царь передавал нашему учителю, дабы он роздал их, по обычаю, кому пожелает из государственных сановников.

В этот день царь много и дружески беседовал с нашим учителем, причём обнаружил подробное знакомство с его делами о причинах его отъезда из своего Престола и стремлении к нему, царю, вследствие большой нужды — как будто царь был свидетелем его обстоятельств с начала до конца. Всего больше удивили нас следующие его слова: «Я знаю, что главной причиной твоего отъезда из Престола были зло и огорчения, причинённые твоей святости злополучным митрополитом Миры, в воздаяние за твои благодеяния ему». Наш владыка Патриарх был очень изумлён этими словами, и мы потом подумали про себя: «Кто сообщил и сообщает царю об этих делах?» Но от царей не может скрыться никакая тайна...

От начала трапезы до конца царь не переставал беседовать с нашим владыкой. Под конец, жалуясь ему на смерть монахов этого монастыря во время моровой язвы, он сказал: «Дьявол позавидовал мне; по моим великим грехам умерли монахи моего монастыря, ибо раньше их было более трёхсот, а теперь осталось только сто семьдесят». Посмотри, брат, на этого царя и на эти слова: он горевал о смерти монахов и об их малочисленности! Какая благословенная душа! Какая чистая отрасль! Царь, столь высоко стоящий, оплакивал смерть монахов! Поистине, его ум и помыслы погружены в созерцание и пребывают в небесных, а не в земных делах. Какое счастье и какая радость нам, что мы видели и слышали эти чудесные, удивительные вещи, о коих потом будем рассказывать!