— А как ты всё это понял, — ты ведь даже не попробовал море «на вкус»?

— Посмотрел на отца — и всё. Отец-то море ненавидит — собственно, в этом весь прикол. Я тебе скажу, 99 % моряков ненавидят море. Я не пошел этим путем, чтобы сохранить романтический взгляд на мир. В чем-то я, конечно, циник, но я пытаюсь цинизм, который себе позволяю, замещать еще большим количеством настоящей романтики.

— И в чем твоя романтика?

— Во всем. В принципе, я смотрю на жизнь как в книгах какого-нибудь Джека Лондона. Хочу, чтобы всё было так, как у него написано: друг — это друг, жена — значит, верная и на всю жизнь. Я стремлюсь к этому.

— Ты мне раньше говорил, что мечтаешь о настоящем друге, что такого у тебя не было, как-то не срасталось. Что-то изменилось за это время или ты по-прежнему одиночка?

— Я одиночка, конечно, — так будет всегда. Я уже понял, что ничего не изменится. Такая природа у меня, я буду одиноким всю свою жизнь, это даже не тема для разговора. Но я сильно изменился с нашего с тобой последнего разговора, я получил огромный опыт — у меня 15 фильмов, с тех пор реально много чего произошло.

— Уточню: мы с тобой общались три года назад, когда ты выпустил спектакль «Игроки» по Гоголю как режиссер. Это был такой экстремальный Гоголь, хотя к тексту ты отнесся очень бережно. Но больше режиссерских опытов у тебя пока не было: всё только в актерскую копилку.

— Эти три года я не спал практически, была сплошная работа-работа-работа — но я счастлив. В этом плане я стал спокойнее, ничего больше не требую ни от кого. Я не анархист-максималист уже точно, у меня выкристаллизовалась некая романтическая основа.

— Саша, ты после школы поехал в Киев учиться на клоуна. С чем был связан такой кульбит?

— Это получилось случайно. Просто у меня была девушка из Киева, она не захотела ехать в Москву поступать…