— А сколько лет тебе было?

— Тогда десять-одиннадцать. Я худенький такой был. Режиссер посмотрел на меня и сказал: «Слушай, ты вполне прокатишь за шестилетнего. Давай, беру тебя». И в результате он отдал мне всю роль. Я тогда уже знал: получил роль, надо над ней работать. У меня была неделя. Я пересмотрел кучу роликов на ютубе: как двигаются на экране маленькие дети, как развивается в этом возрасте социофобия, социопатия. Я считал такой подход правильным, мне это было нисколько не в тягость. Я был счастлив, что мне доверили роль — первую, серьезную, фестивальную. Это же вообще немыслимо!

— И что дальше?

— Дальше у меня появился агент, в моей жизни возникли сериалы и режиссеры, с которыми мне пришлось подружиться.

— Твоему профессиональному опыту позавидуют многие актеры.

— Если всё считать, то, наверное, проектов тридцать уже есть. Актеру нужен любой опыт, неважно, положительный или отрицательный. Как-то сижу с родителями летом в кафе в Геленджике, звоню своему агенту, а он говорит, что меня срочно вызывают в Москву на эпизод, в котором видят только меня. И мне казалось, если я приду на выручку людям, потом они вспомнят меня и позовут на главную роль. Так что родители остались отдыхать, а я сел в самолет и ради одного дня, даже одного часа, полетел в Москву сниматься.

— Удивительная собранность и концентрация у тебя, Семён.

— Меня, конечно, направляют и воспитывают родители. Я имею какое-то представление о киноэтике, но вообще это огромная заслуга родителей. Я хорошо воспитан, я так считаю. Папа мне часто преподносит уроки настоящего мужского воспитания, которые так необходимы юноше моего возраста. Даже если моя голова сходит с шарнира и начинает слишком сильно вращаться, он просто ставит ее на место и снова закрепляет. (Улыбается.)

— Ты всегда такой насквозь положительный? Сбоев не было?

— Всякое случалось. И мне стыдно за это время. Пик такого переходного кризиса случился лет в четырнадцать. Я ссорился с родителями ужасно. Потом, по прошествии лет, ты понимаешь, что не стоило этого делать, что другие ценности и ориентиры должны быть в жизни. В четырнадцать лет мне больше хотелось гулять, ходить в кино с друзьями. Я вообще не хотел появляться дома. Я как раз тогда прочитал роман-антиутопию «О дивный новый мир» Олдоса Хаксли, и там целые главы посвящены тому, как было бы удобно жить людям в мире без института семьи, когда все свободны. Я какое-то время полностью разделял эту идеологию. Сейчас, конечно, всё иначе. Моей сестре пять лет, мне хочется больше времени проводить с ней, с родителями. Я понимаю, насколько важны для меня эти люди, сколько добра они мне делают, сколько внимания уделяют. И мне хочется отплатить им тем же.