Для операции «Цитадель» отводилось все лучшее. Были привлечены 50 наиболее боеспособных дивизий, из них 16 танковых и моторизованных, 3 отдельных танковых батальона, укомплектованные «тиграми» и «пантерами», 8 дивизионов штурмовых орудий. Свыше 20 процентов пехотных, 70 процентов танковых, 30 процентов моторизованных дивизий вермахта сосредоточивались на узком участке фронта. Это составило 900 тыс. человек, 10 тыс. орудий, 2700 танков и штурмовых орудий, 2000 боевых самолетов (почти 70 процентов самолетного парка Восточного фронта) поддерживало эту армаду.

Конечно, советское командование не знало всех подробностей, но многое предвидело, опираясь на разведданные и оперативные прогнозы. Ставка спокойно восприняла подготовку врага, укрепляя свою группировку войск. В составе действующей армии насчитывалось 6,6 млн человек, 105 тыс. орудий и минометов, 2200 реактивных установок, более 10 тыс. танков и САУ, свыше 10 тыс. самолетов. Концентрировались и крупные резервы. На 1 апреля в резерве Ставки числилось до девяти армий, из них две танковые. В качественном отношении вооружение советских войск также улучшалось. Войска получили современные самолеты Ла-5, Як-9, Пе-2, Ту-2, Ил-4. Новые модели реактивных систем залпового огня, зенитной и противотанковой артиллерии, стрелкового автоматического оружия составили основную часть вооружения. Артиллерия в основном была переведена на механическую тягу, а появление в достаточном количестве автомобилей, особенно американских «студебекеров», позволило резко повысить маневренность боевых и работоспособность тыловых частей.

Перед советским командованием стояли три вопроса: где, когда и как действовать? С вопросом где трудностей не было. Конечно, под Курском. Там сосредоточились главные силы противника. С этим были согласны и Ставка и командующие фронтами. С двумя остальными вопросами было сложнее, особенно с последним.

Первым выдвинул свои предложения Жуков. «В конце марта и начале апреля, — писал он потом в мемуарах, — мы с Н.Ф. Ватутиным побывали почти во всех частях фронта. Вместе с командирами частей и соединений оценивали обстановку, уточняли задачу и необходимые меры, если противник перейдет в наступление. Меня особенно беспокоил тот участок обороны, где находилась 52-я гвардейская стрелковая дивизия, и я побывал там дважды. Я считал, что этой дивизии придется принять на себя главный удар противника. Командование фронтом и армией было того же мнения, и мы решили всемерно укрепить этот ответственный участок артиллерийскими средствами. Пора было готовить предварительные соображения по плану Курской битвы».