– Каждый день, пока Маурицио оставался жив, она считала прошедшим зря, – сказала Пина. – Она пытала меня день за днем, я, в свою очередь, мучила Савиони, а он – Чикалу. Я больше не могла этого терпеть!

Пина рассказала, что после того, как Маурицио был убит, она была эмоционально разбита и впала в депрессию, нервную и параноидальную. За несколько дней до похорон Маурицио она собралась с духом и позвонила Патриции.

– Ну как, есть хорошие новости? – спросила Пина.

– Да, у меня все хорошо, «Хорошо» с большой буквы, – решительно сказала Патриция. – Я наконец примирилась с самой собой, я обрела спокойствие, и девочки тоже. Все это принесло мне радость и успокоение.

Пина призналась Патриции, что настолько обеспокоена и подавлена, что принимает транквилизаторы и подумывает о самоубийстве.

– Возьми себя в руки, Пина, не преувеличивай! – холодно сказала Патриция. – Все кончено, просто сохраняй спокойствие, веди себя хорошо и не пропадай.

Пина переехала в Рим и жила на три миллиона лир, или около 1600 долларов, в месяц, которые ей присылала Патриция. В какой-то момент Пина сказала, что сломалась и рассказала обо всем их общему другу.

– Патриция воспользовалась моей нищетой, – сказала она, пока подруга в ужасе слушала. Эта фраза стала заголовком всего процесса, как в газетах, так и в зале суда.

Во время судебного процесса Пина часто злилась из-за попыток Патриции свалить вину на нее и в какой-то момент приняла ответные меры, попросив сделать внеочередное заявление. Самек согласился, и Пина встала и обвинила мать Патриции, Сильвану, в том, что она знала о плане своей дочери. По ее словам, за несколько месяцев до убийства Маурицио Сильвана связалась с итальянцем по имени Марчелло, который имел связи с китайскими бандами, множившимися в Милане, но что они не договорились о цене и в итоге ничего не произошло. Через несколько месяцев после ареста Патриции Ночерино также взял показания у сводного брата Патриции, Энцо, который давно переехал в Санто-Доминго. Он не только обвинил Сильвану в пособничестве Патриции, но и обвинил ее в том, что она много лет назад ускорила смерть Papà Реджани, чтобы получить его имущество. Энцо, у которого были постоянные финансовые проблемы, пытался отсудить у Сильваны большую долю поместья Реджани, но проиграл дело. Сильвана решительно отвергла зловещие обвинения своего пасынка, заявив, что она поддерживала жизнь своего мужа в течение нескольких месяцев после того, как врачи поставили на нем крест. Когда итальянские газеты растиражировали историю «Группы хищников: мать и дочь», прокуратура начала официальное расследование обвинений против Сильваны, хотя обвинения Пины не возымели эффекта, а Сильвана решительно отрицала свою причастность к обоим делам.