В следующие недели января представители модного и делового сообщества с трепетом наблюдали, как Арно молниеносно продвигался вперед, скупая крупные пакеты акций «Гуччи» у частных институциональных инвесторов и на открытом рынке. В середине января Бертелли продал Арно свою 9,5-процентную долю, радостно получив от сделки 140 миллионов долларов и назвав сделку simpatica plusvalenza, «восхитительной прибылью». В одночасье исполнительный директор «Пиццы» стал гением в глазах своих коллег.

В течение следующих девяти месяцев Бертелли заложил краеугольные камни для осуществления своей мечты, возглавив первую итальянскую промышленную группу по производству предметов роскоши. Он купил контрольные пакеты у немецкого дизайнера «Жиль Зандер», известной своим высококачественным минималистским стилем, и австрийского дизайнера Гельмута Ланга. Осенью 1999 года он объединит усилия с LVMH, чтобы вырвать у «Гуччи» из-под носа контрольный пакет акций римского производителя аксессуаров «Фенди» в ходе яростного торга вверх. Бизнес предметов роскоши больше сводился не только к качеству, стилю, общению и магазинам, но и к безжалостным корпоративным конфликтам, которые подчеркивали, насколько высоки теперь ставки.

К концу января 1999 года Арно собрал ошеломительные 34,4 процента акций «Гуччи», что оценивалось в 1,44 миллиарда долларов. За три недели, прошедшие с тех пор, как LVMH объявила о своей первоначальной доле, акции «Гуччи» выросли почти на 30 процентов, а международная пресса следила за каждым шагом. Даже «Нью-Йорк таймс», которая была свидетелем многих корпоративных споров, назвала это дело «самым захватывающим моментом, который рано или поздно перевернет индустрию моды».

Арно надеялся смягчить эффект от своих агрессивных действий, используя обходные пути, – не только через Ива Карселя, который сообщил эту новость де Соле, но и через старого друга де Соле из Гарварда Билла Макгёрна, который работал в парижском офисе нью-йоркской юридической фирмы «Клири, Готтлиб, Стин и Гамильтон» – одной из фирм, представлявших LVMH. После разговоров с Макгёрном, которые происходили регулярно, Годе был уверен, что дружеская сделка возможна.

Тем временем де Соле отчаянно искал «белого рыцаря», другую компанию, которая могла бы выступить в качестве партнера и отбить атаку LVMH. Он поговорил как минимум с девятью возможными спасителями, но ни один из них не согласился. Ни один потенциальный покупатель в здравом уме не хотел вступать в компанию, которая, казалось, была готова перейти под контроль LVMH. Более того, казалось, что каждый раз, когда обнадеженный де Соле связывался с новым потенциальным партнером, Арно приобретал еще один пакет акций.