Это было слишком просто — никаких признаков плохих парней.

Неужели нас подставили? Неужели это все город-ловушка? Я включил передатчик.

— Пошли!

Это было гребаное Четвертое июля, День взятия Бастилии и чертов юбилей Королевы одновременно. «КАБУ-УМ!» — заряды пробили люки, «Ка-БАМ!» — ребята забросили в рубку светошумовые гранаты и вошли, быстро и тихо.

Я последовал за ними, крепко держась за плечо Трейлера. Его «Смит-Вессон» был наготове. За электрической панелью, скрытой дымом от вспышки, послышалось какое-то движение.

Трейлер инстинктивно обернулся, взмахнул своим .357 и выжал три выстрела специальными маркирующими патронами.

— Умри, ублюдок.

Три красные звезды появились на груди плохого парня. Справа от него было еще какое-то движение. Напарник Трейлера — немец, развернул свой ХК Р7 и достал террориста двумя 9-миллимитровыми восковыми пулями в горло. Даже с защитой, которую он носил, этот сукин сын будет иметь проблемы с дыханием еще несколько дней.

— Чисто — объявил Трейлер по рации.

Теперь Карлос, Змей, Хо-Хо-Хо, Рич, Скачки и другие, начали методично, отсек за отсеком, прочесывать главные помещения буровой платформы. Я связался по рации с буксиром и «Уалерами» и приказал им сходиться. На заднем плане слышались разрозненные двух и трех-патронные очереди из пистолетов и пистолетов-пулеметов.

— У меня есть заложники — живые.

Это был голос Золотопыльного Ларри.

— Но они опутаны проводом.

Дерьмо. Они были заминированы. Где, черт бы побрал, детонатор? Он с электроцепью или радиоуправлением? Было это…

Раздался безошибочно опознаваемый голос Пыжика.

— Мне достался членосос с детонатором. Он спал и засунул его под свой матрац. Развяжи их, Ларри.

Мы закончили учения в 07.30. Посредники (трое немцев и трое американцев) подсчитали: двое плохих парней убиты, трое ранены, восемь захвачены. Два хороших парня ранены. Двенадцать заложников освобождены, никто не пострадал. В общем, неплохое рабочее утро.

Я нашел Рики на камбузе, трудящимся над дымящейся миской супа из бычьих хвостов, в свободной руке у него был ломоть черного хлеба, намазанный белым немецким маслом, а у локтя — кружка черного кофе.

— Развлекаетесь, герр генерал?

Он посмотрел на меня с недоброй улыбкой. Ах ты, головка от члена.