За 1000 лет своего исторического существования русский народ впервые имел власть, сумевшую внушить темным, безграмотным массам, что существуют побуждения не только личного, но и идейного характера. Власть, которая заставила его верить в себя, и насытила тем революционным энтузиазмом, без которого ни победа над окружавшими его врагами, ни строительство новой государственности были бы невозможны.

Творцом государственного аппарата, с помощью которого этого удалось добиться, был Ленин.

Принятая и осуществленная в настоящее время рядом европейских государств Ленинская система управления восемнадцать лет тому назад признавалась актом грубейшего насилия, надругательством над святыми, веками завоеванными основами демократического режима, и не было тогда ни единого политического деятеля, который в творце ее не видел разбойника, насилием и террором лишившего миллионы людей ценнейшего из всех благ — свободы.

Образовав благодаря партийному аппарату связь с широкими массами населения, большевики явились проводниками в ней коммунистической идеологии и тем же самым создателями новой русской общественности. Связанная в свою очередь тысячью нитей с красной армией, эта общественность передавала ей свой душевный и героический подъем и в такой же мере питала ее соками революционной напряженности и энтузиазма, в какой белая общественность заражала свою армию ядом разложения.

* * *

В 1918 году самым важным фронтом был Царицынский. Царицын был ключ, открывавший доступ в единственную житницу красной армии — хлебородные губернии Кавказа.

Когда Царицыну стала угрожать Добровольческая армия Деникина, Ленин послал туда Сталина⁷⁶. Приехав в Царицын в июне, Сталин прежде всего оживил и перестроил все местные организации, и, приведя партийный аппарат в полный порядок, взял при его содействии город в клещи самой жесткой дисциплины. Физиономия Царицына стала неузнаваемой. Город, в садах которого гремела музыка, а по улице толпами бродили праздные обыватели, превратился в военный лагерь с господствовавшими над всем военной дисциплиной и строжайшим порядком. «Царицын, — описывает Тарасов-Родионов, — зажил напряженной жизнью с дымом фабрик и гулом заводов. В несколько месяцев были приведены в готовность 300 орудий, починены и построены броневые поезда и десятки автомобилей. Все кино взяты под лазареты, на улицах и перекрестках стояли военные патрули, а посреди Волги, на якорь, подымала свое черное пузо большая баржа. Это была плавучая тюрьма. „Чека“ работала полным ходом. Праздный обыватель исчез с Царицынских улиц, и, сидя в своих квартирах наблюдал из окон, как обозы везли горы хлеба, сапог и ящики арбузного сахара». Уже через месяц Сталин писал Ленину: «Можете быть уверены, не пощадим ни себя, ни других, а хлеба все же дадим».