Не ограничиваясь возложенной на него задачей снабжения хлебом голодающих центров, Сталин самовольно присвоил себе функцию организатора военных сил фронта. В течении самого короткого времени он сделал то, что казалось невозможным. Из разбросанных партизанских отрядов, не объединенных ни общим заданием, ни единством командования, за которыми двигались огромные обозы с женщинами, детьми и домашним скарбом, были созданы бригады, дивизии и регулярная армия.

Необходимость в кратчайших сроках преобразовать деревенского парня в воина требовала самых усиленных занятий, и день красноармейца был строго регламентирован. Строевые занятия чередовались с обучением политграмоте, то есть с ознакомлением и усвоением основных идей коммунизма.

По рассказам перешедших к белым старых строевых офицеров, строжайшая дисциплина была введена не только в строевых частях, но и в тыловых учреждениях. Повиновение требовалось беспрекословное. В рядах красной армии, как и среди военных начальников, не спорили и не критиковали. Все это принадлежало только вождям, остальные слушали и беспрекословно исполняли, и всякая борьба «генеральских» честолюбий была этим исключена.

Пьянство преследовалось немилосердно, и в целом ряде случаев одно состояние опьянения уже влекло за собой расстрел.

Бесплатные реквизиции, называвшиеся в белых армиях «самоснабжением» существовали в красной армии только в первый год Гражданской войны. Уже с 1919-го года реквизиции производились особым органом снабжения, во главе которых стоял ответственный и подлежавший контролю партийный работник. Избавить население от насилий и грабежей они, конечно, не смогли, но это были уже наказуемые злоупотребления, а не руководимое и поощряемое начальством повальное ограбление городов и сел, ставшее бичом населения территории, занятых белыми.

Сильно страдала красная армия от дезертирства, часто массового, целыми частями. Не подготовленные и не сколоченные красные части в первый год войны проявляли в бою мало устойчивости, а ожидавший отступающих в тылу пулеметный огонь побуждал их переходить к неприятелю иногда целыми полками. На второй год войны наступил, однако, перелом и в этом отношении. Весной 1919-го года Сталин доносил Ленину, что дезертиры стали возвращаться к красным тысячами, и массовые перебежки прекратились совсем.

Во главе военных сил в то время стоял Троцкий, опиравшийся исключительно на офицеров старого генерального штаба. Административная деятельность генералов этой корпорации в роли губернаторов и генерал-губернаторов старого режима, и печальные результаты их маневренных операций во время Великой войны не без основания привели Сталина к уверенности, что офицеры генерального штаба — это кабинетные и штабные работники, умеющие чертить чертежи и создавать всякого рода схемы и переформирования. В области живой жизни и оперативных действий они представлялись ему абсолютно бесполезными. Сталину нужны были не люди болота, не носители наигранных граммофонных пластинок, а люди природного таланта, люди, способные не только к школьной, но и к жизненной выучке, люди с железной волей, кипучей энергией и крепкой связью с солдатской массой. И Царицын скоро стал той академией генерального штаба, которая дала красным войскам ее лучших руководителей.