2 сентября. Приехала с няней утром в Москву. Дома темно, мрачно, дождь шел, уныние на душе… Разобралась, наняла извозчика, поехала по покупкам. Тряслась, тряслась… ох! Но вечером осветили дом, везде цветы у меня, всё чисто убрала, пианино взяла. Пришел Миша – переэкзаменовка кончилась успешно, он ходит в седьмой класс, но о чем-то умалчивает. Вечером стало веселей. Пришел Саша Берс, Данилевский, дядя Костя, Юша Померанцев, Сергей Иванович – стало совсем весело.

Поразил меня Сергей Иванович одной вещью. Говорит мне, что когда я была летом у Масловых, то его глубоко обидела, посмеявшись, что у него обувь на велосипеде некрасивая, в белых чулках, сказала, что он шута из себя изображает.

3 сентября. Опять покупки, дела… Был Сережа, уехал в Англию… Всё дождь перепадает. Никого не было. И Миша, и я – мы ездили в баню.

4 сентября. Весь день провела в халате, со счетами, с артельщиком, проверяя продажу книг и вписывая всё по разным счетным книгам; даже не гуляла. Но пришел дядя Костя обедать и помешал кончить, что очень досадно, так как я от этого не уеду завтра, вероятно, в Ясную, еще выехать надо будет кое-куда.

Вечером пришли скучнейшие, чуждые совсем супруги Накашидзе, было досадно, потому что пришел Сергей Иванович, и, благодаря этим чужим да крикливому Дунаеву, нам с Сергеем Ивановичем не пришлось даже поговорить, мы перекинулись только несколькими фразами, нам одним понятными, и, кроме того, он указал мне в арии Баха, которую я теперь разучиваю, затрудняющие меня трудности. Эту арию очень любит Л. Н., и я хотела бы ее выучить, чтоб ему ее получше сыграть.

Раскинула сегодня карты, гадая на себя. И мне вышла смерть трефового короля. Я ужаснулась, и мне вдруг так захотелось к Левочке, опять быть с ним, не терять ни минуты жизни с ним, дать ему побольше счастья; а между тем, когда ушел Сергей Иванович, мне стало грустно, что я долго его не увижу. И вот, измученной внутренним разладом, мне захотелось немедленно бежать куда-нибудь, чтоб лишить себя жизни. Я долго стояла в своей комнате со страшной борьбой… Если б кто мог в такие минуты заглянуть и понять, что делается в душе человека… Но постепенно страдание перешло в молитву, я долго молилась, вызывая в себе лучшие мысли – и стало легче. Из дому нет писем, и мне грустно.

5 сентября. Была у тетеньки; у Веры Мещериновой умирает пятилетний ребенок от дизентерии. Вера Северцева шьет приданое и выходит замуж за Истомина (тип Молчалина). Опять дела весь день и покупки. Миша уехал к Грузинским. Вечером пришла Маруся Маклакова, умная, живая. Мы вместе весело делали запись продажи книг, спешили безумно, потом я поехала на поезд и – опоздала. Ночью вернулась, холод, ветер, насилу дозвонилась и легла.