Отъезд их имел характер чего-то страшного и торжественного, как пишет Сережа. Запели гимны, пароход отчалил – и что ожидает это население, поехавшее на двадцатипятисуточный переезд в неизвестные места, без языка, без лишних денег… Удивительная стойкость. Но вера ли это, в смысле религии?

Много, много гуляла; тишина и неподвижность в природе поразительные; легкий мороз, мало снегу, так что везде пройти по лесу можно, не только по полям. Прекрасно!

Приезжали вечером гости: Стаховичи Зося и Павлик и Софья Николаевна Глебова. Льву Николаевичу лучше, стало всем веселее.

27 декабря. Утром гуляла, сидела с внуком Левушкой, немного переписывала дневники Л. Н. Выехали в пять в Гриневку к Илье: Таня, Саша, Соня Колокольцева и я. В Гриневке Миша худой, какой-то неспокойный и неясный. С Соней и Ильей хорошо, благодушно. Дети, кроме Анночки, спали.

28 декабря. С утра все устраивали елку, дарили подарки, три внука здоровые, белокурые малыши – весело пока на них смотреть. Ходили много гулять, снег молодой, ночью выпавший, блестел по бесконечным полям на ярком солнце; тихо, чисто, хорошо. Ушла далеко одна и думала обо всем том, что и кого люблю. На душе тоже чисто, спокойно и хорошо.

Вечером гости, великолепная елка (я всё привезла из Москвы), соседи, дворовые, крестьяне. Песни, пляски, ряженые; нелепое представление «Царя Максимилиана и непокорного сына Адольфа». Саша и Анночка нарядились и под масками плясали. Саша толста, неграциозна, скучно на нее смотреть. Хорошо у Ильи то, что пускают в дом всех, веселись кто хочет. Еды нанесли пропасть – ешь целый день и пей все гости. На ночлег принесли сена в контору и полушубков на пол, и все полегли спать. Гостеприимно, беспорядочно, добродушно и широко живут, но я бы так не могла.

29 декабря. Чудесный день, густо покрыты все деревья и вся природа инеем, всё бело, небо и земля слились в одно белое царство. Много гуляла одна, дети на салазках катались с гор. У Ильи один настоящий интерес в жизни, главный, это лошади и собаки, и это очень грустно. Уехали в шесть часов, увезли Анночку. В Ясную ехать было жутко от Ясенок; я отвыкла от зимней деревенской дороги; а из Гриневки до станции немного плутали и приехали опять к дому. В Ясной хорошо. Л. Н. здоров и страстен.

30 декабря. Метель с утра. Маша бедненькая бледна, худа и тиха; такая на вид нежная, и я в душе умилялась на нее и любила ее очень, глядя на нее. Булыгин кричит о чем-то с Колечкой Ге, что надо детей увезти воспитывать в Швейцарию; они народили незаконных детей, не крестили их, обоим около сорока лет, теперь не знают, как быть с детьми.