В 1660 году позиции Хайда казались незыблемыми — его тактика ожидания оправдала себя, и Карл II вернулся на отцовский престол без кровопролития и вмешательства иностранных штыков. Король был щедр в проявлении благодарности: как сам канцлер, так и его сыновья получили в дар земли, леса, поместья и доходные должности [2, I, 196–368, 413, 436; II, 66, 448 и др.]. В 1663 году Хайд был в группе лиц, которым Карл II даровал собственнические права на новую колонию в Америке — Каролину. Но политическое господство канцлера продолжалось недолго: «Коммонер и адвокат, Кларендон не обладал внешностью аристократа, как Ормонд, и порывистостью, как Бекингем. Внимание к делам, административная работоспособность, законотворческий педантизм вызывали презрение при дворе, где эти качества не ценились. Недовольство усугублялось его манерами. Морализаторство и презрение к неправильностям любого сорта, склонность к напыщенности и самодовольству раздражали кавалеров. Лишний вес, приступы подагры делали его готовой мишенью для противников» [62, 96]. «Жирный стряпчий» — одно из его обидных прозвищ.

Причиной усиления враждебных к Хайду настроений при дворе стала новость, что его дочь Анна беременна, и отцом ребенка является брат короля Джеймс Йоркский. Осенью 1660 года это стало известно Карлу, который поручил Ормонду и Саутгемптону информировать канцлера. Ярости Хайда не было предела. Он кричал, что выгонит дочь из дому, чтобы больше никогда не видеть. После этого посланцы короля передали ему вторую часть новости: Анна — не любовница, а жена Джеймса, причем они тайно сочетались браком в его собственном доме. Это нисколько не успокоило отца, заявившего: лучше бы она была шлюхой, чем женой герцога, ее надо немедленно отправить в Тауэр, на эшафот, ей следует отрубить голову по парламентскому указу, он готов первым предложить это. Было это искренней, хотя излишне эмоциональной реакцией, или заранее подготовленным спектаклем, так и останется тайной. Современники придерживались того или иного мнения в зависимости от своего отношения к канцлеру. Хайд немного смягчился, когда в его дом прибыл король, настроенный примирительно: он понимает затруднительное положение своего министра, но произошло то, что произошло. Карл отверг предложение одного из придворных заявить, что он делил с ней ложе, тем создать повод для Джеймса разорвать брак (последний, кажется, был готов на это). Карл II отнесся к несчастной женщине по-рыцарски учтиво. В автобиографии Кларендон писал, что известие о случившемся было воспринято им как полный крах, ибо он считал себя виновным в бесчестье, павшем на королевскую семью. Только вмешательство короля остудило его.