…первая неточность Иоселиани касается «аула Тарки» (правда, может быть, тут ошибки двойного перевода). «Тарковским владением», как в этом легко убедиться, посмотрев в словарь Брокгауза и Ефрона (куда сама Лариса Павловна, как вы догадываетесь, так часто заглядывала — О. С.), называлась область, распространявшаяся практически на всю территорию Дагестана, существовавшая с древних времен (по крайней мере с VIII века) и только с 1867 г. переименованная в Темир-Хан-Шу-ринский округ. Последний князь Тарковского владения Шамсудин и был родоначальником рода Тарковских. Второе возражение более существенно. Говоря о порядочности как важном критерии художника в России, Иоселиани одним духом перечисляет Ахматову, Мандельштама, Булгакова и — Булата Окуджаву, Беллу Ахмадулину, Владимира Высоцкого. Думаю, что Андрей, будь он жив, был бы неприятно удивлен таким резко неравноценным сопоставлением и тем, что он, с его собственной абсолютно бескомпромиссной порядочностью, поставлен в один ряд с тремя своими современниками, порядочность которых не превышает обычных, не максимальных требований к себе советского интеллигента.

С глубоким уважением

Хотелось бы узнать, к кому обращено «глубокое уважение» Ларисы… Но это снова лишь риторический вопрос… А горькая реальность снова демонстрировала, что от великого до смешного, увы, только один шаг. Похороны преждевременно почившего великого русского художника, которому почему-то Отаром вдруг было отказано в капле русской крови, превратились в какую-то суетную чехарду… И такая чушь вокруг него витала, что хотелось задаться от его имени еще одним риторическим вопросом, невесело улыбнувшись: «Ну-ка встану, погляжу, хорошо ли я лежу?»… И в том ли ряду, который мне предназначен, и в той ли усыпальнице… Ан, не в той…

А чего стоит речь Максимова над гробом, озабоченного не Тарковским и его смертью, а снова своим политическим капиталом. Он цитирует усопшего:

Они делают вид, что ничего не случилось, что они не душили меня почти двадцать лет, что я не просил здесь политического убежища (??? — О. С.) и что я продолжаю находиться в творческой командиривке за рубежом, надеются, что я растрогаюсь от умиления и брошусь им в объятия? Ну, нет, этого они от меня не дождутся, я, как Шаляпин, и надеюсь, дети у меня окажутся потверже шаляпинских.

Они делают вид, что ничего не случилось, что они не душили меня почти двадцать лет, что я не просил здесь политического убежища (??? — О. С.) и что я продолжаю находиться в творческой командиривке за рубежом, надеются, что я растрогаюсь от умиления и брошусь им в объятия? Ну, нет, этого они от меня не дождутся, я, как Шаляпин, и надеюсь, дети у меня окажутся потверже шаляпинских.