Кроме того в период какого-то квартирного ремонта в доме Тарковского Светлана поселила у себя Андрея с Ларисой. Я тоже бывала там, и один из наших наиболее интересных разговоров с Андреем под бутылочку состоялся именно в это время в квартире Бариловой на Бауманской. Я положила его потом в основу главы об актере. Но как раз во время этого моего визита Светланы не было дома, что зафиксировалось на магнитофонной записи этого вечера — раздается телефонный звонок Светланы, которой Лариса объясняет, чтобы она не волновалась, что сын ее Олежек поел, попил, и все в порядке…

Помнится, что Андрею в этой квартире снова была отдана хорошая комната, а Лариса вместе со Светланой ютились на кухне.

Вот такие двое свидетелей репрезентировали интересы Тарковского на судебном заседании в Мюнхене. Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно…

Я уже собиралась в Мюнхен, но почему-то на бланке «Союза Театральных деятелей СССР» через факс г-жи Бер-тончини, суд получил следующее уведомление:

«Подтверждаю поступление августе 1991 года сообщения о необходимости приезда 5 декабря 1991 года по делу издательства ульштайн тарковская-суркова. выехать не можем по семейным обстоятельствам плохому здоровью подтверждаем свои показания, просим перенести суд после 15 февраля 1992 года. Барилова Светлана Чугунова Мария».

«Подтверждаю поступление августе 1991 года сообщения о необходимости приезда 5 декабря 1991 года по делу издательства ульштайн тарковская-суркова. выехать не можем по семейным обстоятельствам плохому здоровью подтверждаем свои показания, просим перенести суд после 15 февраля 1992 года.

«Подтверждаю» — это они вдвоем, как один дракон о двух головах. Или, может быть, лесбийская какая супружеская пара, объединенная общими «семейными обстоятельствами» и занемогшая тоже враз. Как можно было и до такого цирка допрыгаться? Но врали и врали до бесконечности, не гнушаясь ничем…

Почему все это должно было итожить счастье моего изумительного и доверительного общения с прекрасным художником? Почему вся эта помойка? Увы, но когда-то все же и им санкционированная…

И еще Лариса пыталась присовокупить к делу показания французского журналиста Шарля де Брандеса, не без оснований очарованного личностью Тарковского, опубликовавшего в «Русской мысли» свое интервью с ним после «Жертвоприношения», очевидно, получив за него свои деньги и не переадресовав их Тарковскому? Тем более, что он мог знать о наших взаимоотношениях? Кроме того, он уже тогда назывался директором музея Тарковского в Париже. По моей просьбе моя знакомая в Париже поинтересовалась в тот момент существованием такого музея по указанному адресу. Вот ее письмо: