Звонил Анисим, жаловался, что рухнула газета, что вот оно, еврейское счастье! А Гришу уволили из «Времечко», это — армянское счастье?.. Согласно еврейской мудрости: от счастья до несчастья — шаг, от несчастья до счастья — вечность.

8 июня

Меня накрыл вал неплатежей и утопаю в миражах. Лиза из «Присцельса» загорелась моей рукописью и говорит, что из нее сделает «книгу-спектакль» (?!), хочет поручить ее оформить Леониду Рабичеву, но ему 71 год и сейчас он в больнице, главное, чтобы он «загорелся»… Продолжает мучить Пескова, сделала энное количество пробных листов в цвете, — ну, прямо, барокко! — и мечтает вслух за оформление «Сада любви» получить премию во Франкфурте…

Коваленко из «Каприза» пригласила на какую-то тусовку: «Будут банкиры!..». Банкиров не заметил, а общался с некоей Аленой Кожевниковой, эмигранткой из 3-й волны, работала на Би-би-си и знала легендарного Александра Максимовича Гольдберга. Он, прежде чем читать у микрофона, расстегивал ворот рубашки, а заодно расстегивал ширинку на брюках, — пикантная подробность аса радиожурналистики.

14 июня

Печальная дата: 45 лет, как умерла мама…

«Живите в грезах, как все живут», — последний призыв Вознесенского из подборки в МК. Оседлал когда-то лошадку популярности и гонит ее, гонит… И все время кто-то сходит с дистанции. Смерть с косой стоит и косит людей: певец Женя Белоусов — 30 лет, красавица Ирина Метлицкая — 36. И старшее поколение уходит: диктор радио Герциг (я был маленький, а он читал), поэт Межелайтис, актер Евгений Лебедев («Холстомер»), драматург Вадим Коростылев и, вот, Булат Окуджава — 12 июня в Париже, — 73 года… «Дураком быть выгодно, да не очень хочется. Умным — очень хочется, да кончится битьем…». Вот и закончился Булат, и «шарик улетел». Жутко жалко Булата, с его уходом закончилась целая душевно-песенная эпоха. «Возьмемся за руки, друзья!». Хрен кто теперь возьмется. Все по одиночке и все только за себя. «Что ж вы дремлете, ребята? Больше нет у нас Арбата! А какая улица была…».

Ще говорит: напиши об Окуджаве. Возможно, напишу, но не сейчас, а потом.

Закрыли московское отделение «Нового русского слова»: все свободны. На улицу и без пособий. Лично мне жалко публикации. Немного поддержало письмо, пришедшее в «Крон-пресс» от читателя Кулагина, среди прочего он написал: «У вас грустный вид на портрете. Когда Есенин производил такое же впечатление на кого-нибудь и его спрашивали о причине невеселости, он отвечал: «Такова Русь!». В этом ответе что-то есть, и к вам подходит. Или нет? Приятно знать, что такой человек, как вы, живет на свете и даже где-то рядом…».