Отказался поздним вечером ехать и смотреть «пилот». А потом позвонил Вайнер-старший: «Мне, Юрочка, вы понравились стократно, а вот девушка какая-то деревянная…». Но девушку подбирал не я.

5-го записывался дважды на радио: на ул. Качалова в программе «Книжный бум» и у Оли Басинской в «Голосе России», я потом из одной студии перешел в другую и записал обзор культуры на апрель для слушателей Москвы. Не два, а три выступления!.. «Вера, Надежда…» в книжном обозрении попала на 8-е место в «интеллектуальных бестселлерах, обошел книгу Молевой «Усадьбы Москвы». Литаврина, наверно, рвет и мечет. К ее книге никакого внимания… А на Кузнецком в бывшем магазине подписных изданий «Вера, Надежда…» красуется рядом с «Курсивом» Берберовой и книгой о батьке Махно.

9-го в «Веке» вышли очередные «Секреты от Юрия Безелянского: «Черчилль изменял жене. Но только в письмах». Что делать, материал на потребу публики: Черчилль как министр и премьер неинтересен, а вот его отношения с супругой Клементиной, — это интересно! Но кое-что я уложил в статейку, и в частности, высказывание Черчилля об СССР: «Это загадка, спрятанная в загадке и покрытая тайной». А потом русскоязычная газета «Курьер», выходящая в США, перепечатала мой опус под другим заголовком «Письменная измена Черчилля». Плодоносящий гонорар, сэр Уинстон!.. А еще занимался исторической полосой для ВК «Грозовые-роковые 1931–1940 годы».

Неожиданный звонок от Иосифа Раскина. Пригласил обедать с ним в ресторане дома кино. Поехал. Обменялись книгами: я ему Рюрика, а он мне свою «Энциклопедию хулиганствующего Ортодокса» с таким посвящением: «Милому Юрию Николаевичу, выдающемуся российскому интеллигенту, постоянно доказывающему, что компьютеры не нужны, с огромным уважением и искренним восхищением от автора, от всей его души и сердца». В беседе Раскин признался, что часто брал что-то из моих колонок, но при этом не делал ссылок, обещал «исправиться». Я только улыбался…

Выпили, закусили, поболтали, хотя, по большей части, говорил он и сыпал анекдоты, его книга, как написано в предисловии, «народный бестселлер»: анекдоты любят все. А я-то другой, слушать анекдоты могу, но сам их почти никогда не рассказываю. Как кто-то сказал про меня: «рафименте». Рафинированный интеллигент. Эстет. Поклонник Серебряного века. Ну, и, соответственно, такой же примерно читательский круг. А Раскин — для всех.

Навскидку из книги Раскина:

•

Рабинович умер, и его тащат в ад.

— Неужели после такой жизни я и рая не заслужил?

— После такой жизни тебе и ад покажется раем.