26-го снимали две программы: «Средь шумного бала…» (Алексей Константинович Толстой) и французские художники (Делакруа и Ренуар). На этот раз участвовали не девушки, а молодые, но уже искушенные женщины, в том числе и дочь космонавта — Татьяна Волынова, бизнесвумен…

Про Эжена Делакруа наш Роберт Фальк говорил: «Художник огромного темперамента, но не менее огромного самомнения».. «Слава для меня — не пустое слово, — признавался сам Делакруа — шум похвал опьяняет настоящим счастьем». Мне лично интересен Делакруа и как человек, который вел дневник. Сколько в нем интересных высказываний, к примеру: «Я принимаюсь за работу с тем чувством, с каким другие спешат к своей любовнице…».

А Огюст Ренуар, этот «живописец счастья». «Нагая женщина может выйти из волн или сойти с постели. Назовите ее Венерой или Нинни — все равно, лучше ничего не выдумаешь».

29 декабря

В Москве жуткая оттепель. Снег-вода-грязь, плюсовая температура, за окном жуткая серятина, но это все мелочи по сравнению с ураганом, который дважды пронесся над Европой, и больше всех пострадала Франция и Париж. Нанесен ущерб Булонскому лесу и Версальскому парку, разбиты витражи в Сант-Шапель и Нотр-Дам. Ще в слезах…

27-го — выступление в библиотеке иностранной литературы. Уютный зал с книжными шкалами. За столиком — Екатерина Гениева, директор, Литвинец — от Минпечати, и я. Но, увы, в зале человек 26, не больше — все заняты хлопотами перед Новым годом… Екатерина Юрьевна листала мои книги и все время произносила слово «талант» (как к Каштанке — талант), и сказала, что мои книги находятся в библиотеках… Тут нужно упасть в обморок! — Бутырок и во многих женских колониях. И обещала закупить пару тысяч для библиотек России. А потом был фуршет с шампанским.

А 28-го вышла публикация в «Вечерней Москве» с подзаголовком «Клуб 1932. Герои Юрия Безелянского «сделали» шестидесятые годы, но «своими» считают время сегодняшнее». А сегодня вышла «Москвичка» с разворотом «Пьеса для двоих без антракта»… Сегодня выступление в «Библио-Глобусе», завтра — съемка «четырехгранника». Сумасшедший декабрь.

Послесловие спустя 12 лет, тогда я не понимал, ибо находился в потоке или в процессе, что это было звездное время — звездный мой час. Я был востребован и нарасхват. Потом все улеглось и затихло. Остались лишь воспоминания. «Я расскажу вам, как это было!..». Мало кто звонит и мало куда приглашают. Как там у Есенина? «Все прошло. Поредел мой волос. Конь издох, опустел наш двор. Потеряла тальянка голос, разучившись вести разговор…».