Молли с извиняющимся видом глянула на мои колени, стоявшие на мраморе.
– Больно?
Я непонимающе глянула на нее. Конечно же, больно, а как же. Я кивнула.
– Может, лучше просто остановимся? – продолжала она. – Мне кажется, у нас уже достаточно материала, – и она двинулась к камере, чтобы выключить запись.
– Нет, нет, все в порядке! – Я рывком вернулась в реальность, внезапно осознав, что нам нужно будет снять все еще раз, иначе монтаж будет выглядеть странно. – Однако нам следует еще раз отснять проход с начала лестницы, чтобы получить чистовой вариант.
Молли вздохнула.
– Да, хорошо…
Когда мы наконец добрались до конца лестницы и вернулись в ее квартиру, Молли принялась устанавливать свет и искать новое место для камеры. Если я хочу, чтобы все получилось, мне придется взять в свои руки контроль. По крайней мере, над постановочной частью.
– Ладно, значит, я наклонюсь над этим креслом, вот здесь. – Я встала на колени на деревянные половицы и прильнула телом к бархатному креслу. На мне были только кружевной лифчик и черные танга. Молли стояла рядом со мной в туфлях на высоком каблуке и в корсете. В руке она неловко держала мой хлыст. Профессиональная осветительная аппаратура излучала жар.
– Так что же, мне следует просто… – в голосе Молли сквозила неуверенность.
– Думаю, тебе следует спросить меня, хочу ли я этого, и я скажу «да», и тогда ты велишь мне заткнуться, а потом вставишь кляп в рот, – объяснила я.
Она нервно хихикнула.
– Готова? – поторопила я.
Молли кивнула. Молли занесла хлыст. И расхохоталась.
– Ладно, извини! Прости! Все в порядке. Мы потом сможем сделать подборку неудачных дублей.
– Просто ударь уже меня!
– Ладно, ладно.
Молли поправила волосы, глядя на свое отражение в окне, потом бочком подобралась ко мне, осторожно переступая каблуками. Опустилась на колени рядом со мной, наклонившейся над креслом, взяла шелковый шарфик и связала мне руки за спиной.
– Тебе нравится быть моей маленькой рабыней? – Молли поднялась и провела пальцами по моим волосам на макушке. Я кивнула.