Наконец Севка пришел в школу. Пока он сидел дома, я не замечала, что он вырос, а теперь вдруг оказался намного выше меня, хотя я была среди девочек одна из самых высоких в классе.

Подходил мой день рождения, и мама спросила, кого я собираюсь позвать в гости. И с притворным ужасом добавила: «Неужели опять гостей будет такая уйма, как в Новый год?» Я ее успокоила. Мне не хотелось такого праздника, как тот. Мама подарила мне коньки гаги. Это тогда был шик. Она сказала, что эти я, может, не потеряю. Значит, вспомнила те, про которые я сказала, что потеряла, когда Жарко их не вернул. А от папы она мне передала подарок. Маленькую, черную, с зеленым вечным пером ручку фирмы Паркер. Такой подарок в те годы! Это был первый Паркер, который я видела. Первое вечное перо в моей жизни, в нашем классе. Оно, действительно, оказалось вечным. Давно не пишет, но хранится как главная моя драгоценность.

В гости пришли мальчики — Севка, Мика, Игорь, Гога, Ляська. Все подарили книги. А Севка — букет левкоев. Когда он мне их протянул, я покраснела. Он тоже. Девочки дарили разное — чашку, набор мулине с пяльцами, слоника, маленькую вазочку, альбомчик. Были школьные — Елка и Надя и люксовские — Роза Искрова, Магда Фурботен и Люся Чернина.

Люся мне говорила, что ей очень нравится Игорь. Мне хотелось, чтобы они побольше бывали вместе. Может, тогда Игорь забыл бы свою, совсем не любящую его Лелю. Я даже, когда Севка болел, один раз отправила Люсю вместо себя с Игорем в концерт. И он не сердился. Так что я надеялась! Вообще, мне хотелось, чтобы все кого-нибудь любили и чтоб все были счастливы. И я обрадовалась, что Егорка, как всегда, не отходит от Севки и смотрит на него с обожанием.

После ужина мы слушали песни Лещенко. Пластинки эти принес Игорь. Я видела, что маме это не нравилось. Лещенко считался тогда вроде как контрреволюционным. И я была благодарна ей, что она ничего не сказала. А потом мы пошли гулять. По обычному круговому маршруту. Но у моста Севка придержал меня, и, когда все, огибая Кремль, завернули к набережной, мы перебежали мост, спустились к Лебяжьему переулку, а потом мимо музея вышли к бульварам и пошли по ним.

Мы впервые гуляли вдвоем вечером. Это была другая прогулка. Другие слова. И моя рука в кармане его пальто всю дорогу лежала в его руке. Мы еще так постояли у моего подъезда, и я пошла домой. В моей комнате пахло левкоями. От запаха чуть кружилась голова. А может, не от запаха.

Мы, как и в прошлом году, ходили на каток. Но не на Петровку, где катались все ребята, а в Парк культуры. В парке было хорошо. Можно было кататься по кругу, но можно было скользить далеко вдоль реки по аллее. Музыка с круга постепенно удалялась. Фонари ландышами отражались в блестящем льду. А потом назад, на звуки вальса или какой-нибудь другой мелодии. Я сказала как-то Севке, что этот парк строила и командует им мамина приятельница Бетти Глан. Севка, смеясь, говорил: «Спасибо Бетти-петти-метти». Почему это было весело?