Иногда появлялся Игорь. Он служил на Балтике и у него бывали увольнительные. Еще в передней он шептал мне: «Скажи ей, чтобы она меня не целовала» («мама» он не говорил). Я зло отвечала ему: «А ты ей сам скажи!». Я задумала вытащить его из морячков. Пошла к адмиралу Степанову. Плакалась о своей инвалидности, беспомощности и до отвращения откровенно кокетничала. Он дал ему отпуск и право сдавать экзамены в любое военно-морское учебное заведение. Право правом, но у Игоря не было аттестата за десятилетку. Мобилизовали брата моей подруги, известного физика. И ее — она уже окончила Герценовский институт, в эвакуации преподавала русский язык и литературу. Но, главное, нашли блат в комиссии, которая принимала экзамены у экстернов — тогда много парней после армии получали аттестат экстерном. А потом нашли блат в приемной комиссии Военно-медицинской академии через дочь зам. нач. Академии, с которой крутил роман один из наших друзей. Игорь поступил. А через несколько дней он был выгнан, потому что во время двухнедельного полагающегося карантина сбежал на какое-то свидание.

Я снова пошла к адмиралу. Он вначале сказал: «Все. Больше ничего не могу». Но я убедила его дать разрешение Игорю поступать в Военно-физкультурный институт, который тогда только что открылся, — Игорь в мореходке и на флоте занимался боксом и уже имел какой-то разряд. Адмирал разрешил — и Игоря зачислили в Военно-физкультурный институт по результатам экзаменов в Военно-медицинскую академию. Что они были блатными, не имело уже никакого значения. Редко чему я так радовалась, как тому, что Егорка стал курсантом. Мне казалось, что на этом кончаются все мои сестринские обязанности. И мама должна быть мне благодарна, что я ей сыночка как на тарелочке преподнесла. Эк куда меня занесло — думала о благодарности!

В эти же годы я бесконечно моталась по госпиталям. Все ахали на мои глаза, рекомендовали заранее изучать азбуку слепых. Мне надоело. Так же, как надоело периодически сдавать сессии в Герценовском институте. Я не очень училась. Не очень собиралась учительствовать. Я решила поступать в медицинский. Это пришло в армии — любовь, даже страсть — быть медсестрой. И я твердо знаю, что по характеру я (во всяком случае в молодости) была типичная «сестричка». Но не поступать же в медтехникум, когда у меня половина высшего образования, хоть и филологического? Мама встала на дыбы: «Ты больная. Ослепнешь!» Я злилась и готовилась к экзаменам. Сдала вполне успешно, но не пропустила медкомиссия. Опять глаза! Я устроила грандиозный скандал уполномоченному по приему в вузы Ленинграда — была такая должность. И стала студенткой Первого Ленинградского медицинского института.