Горячкин больше меня ни о чем не спрашивал. Мы вместе подъехали к штабу дивизии. Я пошел к начдиву, а он — в политотдел.

Начдив Карпов встретил меня приветливо — на этот раз я явился к нему одетым по форме. Он расспрашивал о боевой обстановке, которая сложилась на участке полка. Я доложил все по порядку и откровенно.

В кабинет вошел комиссар дивизии Габишев, за ним — Горячкин. Поздоровавшись со мной, Габишев спросил:

— Какой план форсирования Тобола и разгрома противника ты предлагаешь?

Я понял, что Горячкин доложил Габишеву о моем предложении.

Карпову и Габишеву было известно, что за два дня боя полки бригад Сазонтова и Строганова успеха не имели и понесли немалые потери. Начдив сразу заинтересовался этим вопросом. Мне пришлось повторить все то, что я сказал командиру бригады Строганову.

Карпов назвал мое предложение несерьезным, заметив, что я слишком переоцениваю себя и свой полк. На этом, казалось бы, разговор должен был закончиться, но тут снова вмешался Габишев. Он поставил перед Карповым, как говорят, вопрос ребром:

— Почему бы не разрешить Чуйкову наступать в том месте, где он сам напрашивается?

После короткого разговора Карпов под нажимом комиссара согласился с моим предложением. И, вручив мне награду — именные золотые часы — от Всероссийского центрального исполнительного комитета, спросил, что мне нужно и чем помочь полку в выполнении такого дерзкого решения.

— Сейчас же приостановить наступление на всем участке дивизии, — сказал я. — Артиллерия должна прекратить огонь, поступить в мое распоряжение и вести огонь только по моей команде. К вечеру дать связь от артиллерии на мой командный пункт — на южную окраину Кургана. И там же быть начальнику артиллерии дивизии. Другие полки нашей бригады должны быть готовы к развитию успеха и расширению прорыва с утра завтрашнего дня.

Карпов сию же минуту приказал начальнику штаба отдать соответствующие распоряжения. А затем все же поинтересовался, когда я начну наступление. Мне трудно было указать точно, в какие часы начнется дело, и я ответил неопределенно: намерен наступать если не ночью, то на рассвете следующего дня. К обеду обещаю выполнить поставленную задачу…

Когда я уходил от начдива, меня перехватили два комиссара — Габишев и Горячкин — и пригласили в политотдел дивизии. Они, будто сговорившись, спросили: можно ли надеяться, что взятая мною на себя задача будет выполнена?

Я почувствовал их товарищескую тревогу за меня, ответил, что это решение мною обдумано, и просил меня не задерживать: времени для подготовки осталось мало. Что касается успеха, то завтра будет все ясно…