Продовольственное снабжение осуществлялось за счет населения, которое было всецело на стороне Красной армии.

После взятия Екатеринбурга и Челябинска Восточный фронт был реорганизован. Образовалось два фронта: Туркестанский — под командованием М.В. Фрунзе в составе 1-й и 4-й армий; Восточный — под командованием В.А. Ольдерогге в составе 5-й и 3-й армий. 2-я армия была передислоцирована на Южный фронт. С ней ушла 28-я дивизия Азина, 7-я и часть 21-й стрелковой дивизии. Я со своим полком остался на Восточном фронте.

Переброска дивизий на Южный фронт диктовалась тем, что армия Деникина угрожала Москве.

Восточный фронт стал получать намного меньше снаряжения и боеприпасов, о продовольствии и говорить не приходилось. И все-таки моральный дух наших красноармейцев был настолько высок, что мы продолжали наступление на восток. Полки шли вперед с лозунгом:

— Даешь Сибирь!..

Ворота Сибири — Курган. В эти ворота влетела и повернула на север, к Белозерску, красная конница под командованием славного предводителя кавалеристов Томина.

Вслед за конницей в Курган вошли мы.

В тот же день выслали разведку. На противоположном берегу Тобола, перед опушкой леса, она была встречена организованным огнем. Мне стало ясно, что противник не оставил выгодных позиций перед городом. Нашим войскам предстояла задача — с боем форсировать Тобол. На всякий случай я в тот же день сам выехал на разведку, переправившись через реку вброд несколько южнее города. Сведения разведчиков и мои предположения подтвердились — здесь противник и не думал отходить.

Согласно приказу начдива, находящийся в полку Строганов распорядился: 45-му и 44-му полкам оседлать железную дорогу Курган — Петропавловск и подготовиться к форсированию Тобола, а 43-му отойти на юг с задачей форсировать Тобол и наступать правее железной дороги на станции Варгаши.

После короткого отдыха полк без боя переправился через Тобол, но развить наступление не смог: на этом участке наш путь перерезали протоки и старицы с топкими берегами. И как назло, кончились топографические карты. Сколько этих проток и стариц, как они вьются — никто не мог сказать. Попытался сам с конными разведчиками найти выход из этого лабиринта, но попытка не дала результатов. На восточной кайме поймы, перед протокой, нарвались на засаду, потеряли двух разведчиков, а подо мной была убита лошадь. Запутавшись ногами в стременах упавшего в топкую грязь коня, я чуть не застрял тут надолго, но меня выдернул из этой ловушки Яков Бердников. Тот самый, который говорил, что умеет ездить под брюхом лошади.