Окончив поручение по заготовлению материалов для работ по постройке Тульского оружейного завода, я поехал в отпуск в Петербург, где остановился у брата Николая, слушавшего курс в Военной академии. Мы с ним виделись в последний раз летом 1836 г. в проезд его через Тулу из Задонска в Петербург. Во время пребывания моего в Петербурге я неоднократно призывал к себе доктора очень искусного и был чрезвычайно удивлен, когда он не взял денег, которые я хотел ему дать за его визиты. На мое настояние взять деньги доктор отвечал мне: «По вашей обстановке вижу, что вы люди не богатые, и потому приберегите ваши деньги на другие надобности; с меня довольно того, что я получаю от богатых». Этот доктор был медик гвардейского морского экипажа. Невольно сравнивал я этого доктора со многими известными мне московскими докторами, которые не только с меня, но и с гораздо беднейших постоянно брали за визиты, а к не могущим платить и вовсе не ездили.

Из моих старых петербургских знакомых я не застал в живых дяди моего Гурбандта, отца М. Д. Деларю{619} и Сомова. Сын Гурбандта [Фридрих Егорович], женившийся на воспитаннице^н своего отца, уехал служить в Херсон; сын Деларю{620} служил в Одессе; оба в проезд через Москву виделись со мной. Из знакомого мне литературного круга оставался один Плетнев, у которого я был в мое настоящее пребывание несколько раз. На его вечерах было мало литераторов. Я бывал часто у Николая Ивановича Кутузова{621}, служившего во II отделении Собственной Его Величества канцелярии, женатого на внучатной моей сестре, урожденной Ваксель^н, сохранившей еще весьма замечательную красоту. Н. И. Кутузов был человек умный, прямой, самостоятельный, весьма усердный к службе и приятный в обращении, когда не находила на него хандра. Его прямота и некоторые странности помешали ему сделать служебную карьеру. Между его странностями упомяну о том, что он очень не любил немцев, в особенности состоящих в русской службе, но при этом часто случалось ему говорить, что на все влиятельные служебные места назначают немцев, а когда случится, что назначат русского, то выберут такого, который хуже немца. Бывал я также у моего старого товарища А. И. Баландина, жившего в это время с Ф. И. Таубе, и у некоторых других товарищей моих, а равно у Н. И. и А. И. Браиловых, сыновей Дарьи Фаддеевны [Браиловой], прежде жившей у старого Гурбандта, {о чем я упоминал во II главе «Моих воспоминаний»}, и переехавшей после его смерти к старшему сыну. Младший ее сын брал к себе по воскресеньям и праздникам двух двоюродных братьев моих Александра и Ивана Антоновичей Дельвигов, воспитывавшихся в Дворянском полку. С Цуриковым, выехавшим прежде меня из Москвы и поселившимся в гостинице Кулона{622}, на Михайловской улице, видался я почти каждый день. Он проводил время в высшем кругу петербургского общества, в котором я имел мало знакомых.