По дороге из Симферополя в Севастополь я обогнал ехавшего верхом юнкера Сергея Алексеевича Нарышкина{536}, старшего сына моего друга, {о котором я неоднократно говорил в «Моих воспомина ниях»}. Сергей Нарышкин находился постоянным ординарцем у князя М. Д. Горчакова. В рассказе этого юноши об Инкерманском сражении он обвинял своего начальника, который по диспозиции должен был сделать фальшивую атаку на французский лагерь для отвлечения внимания неприятеля от главных наших сил, наступавших у Инкермана, но по внушению генерал-лейтенанта Липранди{537} сделал свою атаку до того фальшивой, что ею не мог обмануть не только французского генерала, но и самого неопытного юношу. Я вез Нарышкину несколько денег золотой монетой, которою он был очень недоволен, не зная куда положить. Золотой же монетой я вез большие суммы разным лицам, в том числе Римскому-Корсакову^н, которого нашел в с. Бельбеке. Он также был недоволен получением золотой монеты, которую с трудом разменял на кредитные билеты. Между тем это золото меня чрезвычайно обременяло в продолжение всей дороги между Москвой и Симферополем, так как, опасаясь положить его в чемодан, который мог легко быть украден, я им набил все мои карманы.

В России звонкая монета ходила тогда al pari[98] с кредитными билетами, но меня снабдили золотом, а не билетами, в опасении, что последние ходят в Крыму ниже настоящей их цены.

Подъезжая к Бельбеку ночью на 30 ноября, я видел по направлению к Севастополю беспрерывные огни, которые сначала принял за падающие звезды; потом услыхал отдаленный грохот, подобный грому, и очень удивился такой сильной грозе в это время года. Наконец я понял, что это были пушечные выстрелы у Севастополя.

В с. Бельбеке я нашел генерала [Петра Андреевича] Данненберга{538}, только что сдавшего командование 4-м пехотным корпусом генералу [Дмитрию Ерофеевичу Остен-]Сакену и очень недовольного всем происходившим. Часть ночи, проведенной мною в Бельбеке, я слушал его рассказы, но еще более я слышал от него, когда на возвратном моем пути в Москву я догнал его на первой станции от Симферополя на р. Салгире. Там, лежа со мною на единственной кровати, он, большой охотник и мас тер рассказывать, проговорил всю ночь.

В Севастополе я остановился на северной стороне у Генерального штаба полковника Герсеванова{539}, исправлявшего должность генерал-квартирмейстера армии, человека малоспособного. Он помещался в комнате, наполненной чертежами; я пробыл в Севастополе всего один день.