В 1980 году Фурке, на сей раз один, публикует новое исследование о финансовой отчетности, в котором продолжает размышления об использовании устных источников[1196]. Как мы уже писали, в 1976 году он уезжает из Парижа в Ардеш и вернется жить в Париж только в 1994-м. Между тем он не бездействует и ездит в Париж и обратно изучать самую большую государственную организацию: «Я приезжал в Париж в длинном шерстяном кардигане, обутый в сабо и в таком виде отправлялся к Пьеру Мендесу Франсу и остальным!»[1197] При таком далеком от академизма подходе ему нет нужды культивировать дистанцированность исследователя, она и так бросается в глаза. Благодаря месту, которое он отводит устным источникам, Фурке удается изложить особенно сухую и строгую тему финансовой отчетности в удобной для восприятия форме и представить эту историю так, как будто ее рассказывают ее участник»[1198]. Основным, хотя и не единственным, источником становятся интервью с 26 участниками, которые он провел в 1978–1980 годах. Собрав несколько интервью, он отправляется изучать свои источники в Ардеш: «Если ученый как следует слушает, он может открыть совершенно замечательные вещи, тогда как обычно дело имеют только с элементами, выхолощенными, анестезированными академическим дискурсом»[1199]. Его исследование подчеркивает фундаментальное изменение экономического менталитета, произошедшее в период между довоенной мальтузианской фазой и послевоенным продуктивистским волюнтаризмом и связанное с тем, что государство максимально взяло под свой контроль экономические механизмы, чтобы максимизировать факторы роста. Опираясь на опыт исследования государственной психиатрии, Фурке продолжает свою работу, не теряя преемственности с исследованием, которое «показало мне необыкновенное превосходство современной истории, рассказанной самими ее участниками, над исследованием, которое называет себя научным и зачастую ограничивается тем, что переписывает речь участников событий так, что в ней неразличимым для читателя образом смешивается первичная информация, полученная от источников, и комментарий самих ученых»[1200].

Фурке очень хорошо осознавал неизбежный конфликт между высокомерной позой ученого, предположительно знающего и считающего себя способным изобличить в словах участников самообман, искусственное оправдание и задние мысли, и идеей, что для того, чтобы понять другого, его нужно сначала выслушать и усвоить его логику. С этим конфликтом сталкивается исследователь, который не должен склоняться ни в одну, ни в другую сторону, но удержать обе. Именно за счет этих творческих конфликтов между волей и знанием, социумом и либидо, знанием и властью существовали сотрудники CERFI, доводя их до апогея.