У Жакоба Рогозенски, написавшего в числе прочих работ прекрасную статью о Делёзе для одного из номеров Le Magazine littéraire 1988 года[2200], мы обнаруживаем критические возражения, сформулированные Филиппом Мангом. Рогозенски по этому поводу вспоминал свой энтузиазм лицеиста, который познакомился с философией вскоре после 1969 года: «С Делёзом все стало проблематичным, все стало под вопрос»[2201]. Спустя двадцать лет, в 1988 году, он все так же приветствует ту вспышку молнии, которой Делёз стал в небе мысли. Делёз не остается безучастным: отправляет ему небольшое послание и посвящает своего «Лейбница». Однако, с точки зрения Жакоба Рогозенски, Делёз, в отличие от Лиотара, не позволяет мыслить катастрофы XX века: «Героизм Делёза заключается в том, что он идет до конца в радикализме 1960-х годов».[2202] Сегодня же Рогозенски особенно строг к делезианству. Он не находит в нем места для того, чтобы мыслить этику: Делёз, в совершенно спинозистском русле, не учитывает само желание творить зло. Это исключение вопроса зла не позволяет ему помыслить тоталитаризм, политический террор и, соответственно, важнейшие политические события XX века, такие как Шоа, Гулаг, красных кхмеров и т. д. Чтобы найти место для этики, необходимо найти его и для субъекта, эго, а в этом отношении, по мнению Рогозенски, Делёз, как и большинство философов его поколения, занимает позицию, которую он называет «легицидом», то есть позицию, отрицающую «я», которое должно быть унижено и раздавлено:

Его субъект – это субъект без «я», анонимный, безголовый субъект. Он всегда противопоставляется субъекту тождества. Дело в том, что врагом является не столько субъект, сколько «я», эго. Он никогда не думал, что может быть имманентная часть эго, но тогда я не знаю, как выйти на план имманентности, о котором он говорит[2203].

Его субъект – это субъект без «я», анонимный, безголовый субъект. Он всегда противопоставляется субъекту тождества. Дело в том, что врагом является не столько субъект, сколько «я», эго. Он никогда не думал, что может быть имманентная часть эго, но тогда я не знаю, как выйти на план имманентности, о котором он говорит[2203].

Современная машинная мысль

Современная машинная мысль

Творчество Делёза и Гваттари служит важным источником и для новой эпистемологии наук, которая уже не основывается на разделении между наукой и обществом, между человеком и природой, объективностью и субъективностью. Это относится к философу и социологу наук Изабель Стенгерс. Она заканчивает философский факультет в 1973 году, когда публикуется «Анти-Эдип», но «именно „Различие и повторение“ заставило меня работать»[2204]. В работах Делёза ее сразу же захватила способность увлекаться и увлекать читателя работой по соединению тех зон, которые обычно изолированы друг от друга. Именно такое соединение того, что внешне кажется изолированным, она исследовала в отношениях наук, и именно его она обнаруживает в поле философии. В шести томах, опубликованных ею в 1996–1997 годах под заглавием «Космополитики», где исследуются территории науки, а именно научные войны, термодинамика, время у Пригожина, квантовая механика и проявления эмерджентности[2205], многие ее понятия опираются на Делёза и Гваттари.