Замечание интересное.

А вот с отцом (биологическим)...

Кстати, разыскала его (тоже при помощи частных детективов) Мона.

Оказывается, Абдулфаттах Джон Джандали, первый сириец, получивший докторскую степень по политологии в США, занимался теперь ресторанами. Вероятно, быстро понял, что в США на карьеру политолога ему рассчитывать не стоит. Да никогда он и не проявлял особых амбиций, складывающееся положение вполне его удовлетворяло.

Мона поехала к отцу одна.

Стив попросил о нём отцу не рассказывать.

«Я был богат и не доверял ему. Вдруг бы он стал шантажировать меня или рассказывать о нас журналистам»³⁰⁰.

Но на самом деле Джандали и Джобс уже встречались.

«Когда Джандали заговорил о своих предыдущих ресторанах, Мона услышала нечто ещё более удивительное. Среди его ресторанов, рассказал Джандали, были куда более изысканные, чем нынешнее заведение в Сакраменто. Отец очень сокрушался, что дочь не видела его в ту пору, когда он управлял средиземноморским рестораном к северу от Сан-Хосе. Это было чудесное место, сказал он. Туда приходили все успешные компьютерные люди. Даже Стив Джобс. И, заметив удивление Моны, добавил: “Да-да, он заходил ко мне, очень милый человек, давал хорошие чаевые”. Мона едва сдержалась, чтобы не выпалить: “Да ведь Стив Джобс — твой сын!”»³⁰¹.

Когда в 2006 году Джандали всё-таки узнал правду о Стивене Джобсе, он не стал предпринимать ничего такого, чего открыто опасался Стив. Но тогда после встречи с отцом Мона немедленно позвонила брату, и они встретились в кафе «Expresso Roma» в Беркли. Джобс пришёл на встречу с дочерью Лизой, которая училась в школе, и Мона выложила им всё услышанное.

Джобс был по-настоящему потрясён.

Он действительно вспомнил некий ресторан около Сан-Хосе.

«Удивительно, — рассказывал он. — Я несколько раз обедал в том ресторане, даже помню хозяина. Он был сириец. Мы пожали друг другу руки».

Это всё, что касается отца.

А вот о Стиве и его дочери Мона Симпсон написала целый роман — «Обычный парень». Характеры в нём схвачены очень точно.

Некто Оуэн (подразумевается Джобс) берёт в поездку в Париж дочь-подростка Джейн (Лизу), там они поднимаются на Эйфелеву башню.

«— Смотри, — сказал Оуэн на верхней площадке, — мы это запомним.

Он достал две крупные банкноты, франки, яркие, как конфетные фантики, сделал из одной самолётик и пустил вниз, за металлическое ограждение.

— Теперь твоя очередь.

— Ну, нет, свою я оставлю себе, — ответила Джейн»³⁰².