«Доброжелатели» воспользовались тогда психологическим состоянием Лобановского, пребывавшего на взводе из-за того, что далеко не всё шло по задуманному им плану. Они и сочинили историю о том, что Блохин и Буряк всерьёз вознамерились снять его, и не только подговаривают партнёров, но и ходили уже в ЦК. Лобановский был в ярости. Он старался сдерживать себя, но перемену в его отношении к Буряку и Блохину заметили все. Лобановский не стал даже делать то, что обычно делал, когда с кем-то из футболистов у него возникали шероховатости, — разговаривать с глазу на глаз.

В своей команде Лобановский хотел видеть Буряка ещё тогда, когда тренировал «Днепр». Однажды после матча в Одессе он попросил давнего знакомого, чтобы тот организовал ему встречу с Буряком. Буряк пришёл в гостиничный номер Лобановского, выслушал предложение переехать в Днепропетровск и ответил Валерию Васильевичу точно так же, как он отвечал гонцам из других клубов, в том числе московских и ленинградского «Зенита»: «Если я когда-нибудь уйду из “Черноморца”, то только в киевское “Динамо”, за которое болею с детства».

В «Динамо» они и встретились. «Наверное, нам всё-таки суждено поработать вместе, — сказал тогда Лобановский Буряку. — Ты способный, талантливый футболист. Однако талант — талантом, но для того, чтобы достичь чего-то, нужно работать и работать. Иди и работай».

Из чемпионского состава 1981 года в «Динамо» остались лишь Буряк и Блохин. «Долгое время, — вспоминает Буряк, — у нас мало что получалось. Не клеилась игра в середине поля, из-за чего Олегу приходилось отходить далеко от ворот соперника. Он стал меньше забивать. Команда не показывала результат, и руководство стало давить на Лобановского, а он — на нас. Атмосфера накалялась. Я был капитаном, и мне доставалось больше всего. Это сейчас, по прошествии стольких лет, я понимаю, что Валерий Васильевич во многом был прав. Тогда же мне казалось, что тренер слишком несправедлив ко мне. К тому же тогда в руководстве команды был человек, который специально раздувал между нами вражду. Его уже нет в живых, но я всё равно не хочу называть его имени. Мне он якобы по-дружески говорил одно, а Лобановскому докладывал то, чего не было».

Буряк никогда не позволял себе повысить голос на тренера, которому был обязан карьерой, положением, благополучием. В их отношениях возникали сложные моменты, но никто ни на кого не кричал. «Мы могли часами беседовать и отстаивать друг перед другом свою точку зрения, — рассказывает Буряк. — Я понимаю, что Валерий Васильевич обижался, когда я оставался при своём мнении. Бывало по-всякому. Однажды я даже отказался выходить на поле. Было это в 1984 году. Мы играли кубковый матч с московскими одноклубниками. Встреча катилась к ничейному результату и, стало быть, к серии 11-метровых ударов. Минут за 15 до финального свистка Лобановский произнёс: “Буряк, готовься на замену. Будут пенальти — пробьёшь”. Но я не стал разминаться. Попробую объяснить почему. Дело в том, что я только восстанавливался после травмы и был очень далёк от своей лучшей формы. В то время вовсю ходили слухи, что Лобановского хотят снять. Я опасался, что, не войдя как следует в игру, могу не забить. Представил, что бы сказали обо мне, если бы я не реализовал пенальти. Не иначе как Буряк сплавил Лобановского. Но злые языки внушили наставнику, что я специально не вышел на замену, чтобы не отстаивать Валерия Васильевича».