Лобановскому не нужны были психологи. Ни в одной из команд, которые он тренировал. Лобановский сам был психологом, от которого шла, как говорит Беланов, «дьявольская энергия» (по словам Василия Раца, Лобановский действовал на них «гипнотически»). Иногда тренер, в постоянной уверенности которого мало кто сомневался, становился вдруг на глазах игрока, с которым беседовал, обеспокоенным, взволнованным, и это выглядело настолько правдоподобно, что футболист сам порывался успокоить его.

Перед первым четвертьфинальным матчем Кубка кубков с венским «Рапидом», проходившим в Вене 5 марта 1986 года, Лобановский, как всегда, вызывал футболистов по одному на собеседование. Дошла очередь до Беланова. «Что будем делать, Игорь?» — «Как что, Васильич? Играть будем!» — «А как же нам с ними играть, если у них такой состав, такие футболисты... Пакульт один чего стоит!» И Беланов не выдержал: «Да какой, к чёрту, Пакульт? Пошли они все... Мы их всех за Можай загоним!» Беланову даже привиделось, что он успокоил Лобановского, и вышел он от него готовым вместе с командой «порвать» любого соперника. «Рапид» был обыгран 4:1, а Беланов забил два гола.

В 1993 году «Барселона» не выпускала футболистов киевского «Динамо» за центр поля. То же самое делал год спустя ПСЖ. Осенью 1996-го команда проиграла слабому «Ксамаксу», и проигрыш тот можно назвать закономерным: киевляне выглядели во встречах со второразрядным клубом закомплексованными. Лобановский избавил их от комплексов. Через год работы с ним — а работали, как черти, — те же самые футболисты играючи расправлялись с ПСВ, «Барселоной», не боялись никого — ни «Реала», ни «Баварии».

«Видимо, эти резервы заложены в каждом, — рассуждает Сергей Ребров, — но их нужно уметь нащупать, развить. Лобановский расширял зоны действия всех своих игроков, приучив нас к осмысленной работе, избавил от боязни ошибки. И чаще стало получаться».

Ребров, и не только он, обнаружил вдруг, что выкладываться с появлением в команде Лобановского они стали несопоставимо больше, нежели при прежних тренерах. Ребров называет это «волшебством». «Мне, — говорит он, — оказалось достаточно одного только присутствия Лобановского на скамейке у кромки поля. Ловил на себе его взгляд и продолжал бежать, даже если сил уже совсем не оставалось».

Он никогда не унижал футболистов. И в помине не было того, что вытворял в «Кёльне» работавший там Ринус Михеле, который на тренировке мог «подбадривать» игроков определениями «тупицы», «идиоты», «дилетанты», и, как и его не менее известные коллеги — Хеннес Вайсвайлер, Зденек Земан, Эрнст Хаппель, — относился к футболистам с немалой долей презрения, обращался с ними, по воспоминаниям игроков «Кёльна», «как с рабами».