«...Государь император, следуя влечениям своего любвеобильного сердца и желая явить новый знак монаршего доверия к своим верноподданным, по разсмотрении соображений министра внутренних дел в Особом совещании из высочайше назначенных к тому лиц, всемилостивейше соизволил одобрить основную мысль относительно пользы и своевременности привлечения местных деятелей к совещательному участию в изготовлении центральными учреждениями законопроектов по тем вопросам, которые признаны будут его величеством подлежащими ныне разрешению...
Подготовительные Комиссии учреждать из чинов правительственных ведомств и приглашённых, с высочайшего соизволения, сведущих, служащих и неслужащих, лиц, известных своими специальными трудами в науке или опытностью по разным отраслям государственного управления и народной жизни...
Общая Комиссия под председательством лица, непосредственно избранного высочайшею властью, составляется: а) из назначенных, по высочайшему повелению, к постоянному присутствованию в оной лиц, принимавших участие в работах подготовительных Комиссий; б) из выборных от губерний, в коих введено положение о земских учреждениях, и от некоторых значительнейших городов; и в) из назначенных особым порядком членов от тех местностей, в коих положение о земских учреждениях не действует.
От губерний, в коих введено положение о земских учреждениях, избирается в состав Общей Комиссии по одному или по два члена, соображаясь с населением губернии. Избрание предоставляется губернским земским собраниям. Члены от значительнейших городов избираются городскими думами в столицах по два, в прочих городах по одному...
Работы Общей Комиссии имеют значение совещательное. Учреждением её не изменяется существующий ныне порядок возбуждения законодательных вопросов и окончательного их обсуждения»71.
Царь сказал своим старшим сыновьям Александру и Владимиру: «Я дал своё согласие на это представление, хотя и не скрываю от себя, что мы идём по пути к конституции». Но путь этот виделся ему долгим, двигаться по нему предстояло его наследникам.
В тот же день в три четверти первого часа пополудни император выехал из Зимнего дворца в карете, сопровождаемой шестью конными казаками и четырьмя полицейскими в санях. По окончании развода караулов на обратном пути по набережной Екатерининского канала его ждали народовольцы Николай Рысаков и Игнатий Гриневицкий. Первая бомба повредила карету императора. Сопровождавший Александра II полицмейстер полковник А. И. Дворжицкий рассказывал:
«Проехав после взрыва ещё несколько, экипаж его величества остановился; я тотчас подбежал к карете государя, помог ему выйти и доложил, что преступник задержан. Государь был совершенно спокоен. На вопрос мой... о состоянии его здоровья он ответил: “Слава Богу, я не ранен”. Видя, что карета государя повреждена, я решил предложить его величеству поехать в моих санях во дворец. На это предложение государь сказал: “Хорошо, только покажите преступника”. Кучер Фрол тоже просил государя сесть в карету и поехать дальше, но его величество, не сказав ничего на просьбу кучера, вернулся и направился... по тротуару, влево от него казак Мочаев, бывший на козлах его величества, за Мочаевым — 4 спешившихся казака с лошадьми. Пройдя несколько шагов, государь поскользнулся, но я успел его поддержать. Царь подошёл к Рысакову. Узнав, что преступник мещанин, его величество, не сказав ни слова, повернулся и медленно направился в сторону Театрального моста. В это время его величество был окружён с одной стороны взводом 8-го флотского экипажа, а с другой конвойными казаками. Тут я вторично позволил себе обратиться к государю с просьбой сесть в сани и уехать, но он остановился, несколько задержался, а затем ответил: “Хорошо, только покажите мне прежде место взрыва”. Исполняя волю государя, я повернулся наискось к месту взрыва, но не успел сделать и трёх шагов, как был оглушён новым взрывом, ранен и свален на землю. Вдруг среди дыма и снежного тумана я услыхал слабый голос его величества: “Помоги!” Предполагая, что государь только тяжело ранен, я приподнял его с земли и тут с ужасом увидел, что ноги его величества раздроблены и кровь из них сильно струилась...»72