Пришли дочери, мы с Ольгой ненадолго выходили в сад погулять на солнышке, но дует противный ветер. Они рассказывали, что на въезде к Николаше по всему пути выставлены офицеры, которым, помимо всего прочего, вменено в обязанность останавливать каждого встречного. Весьма глупая и дурацкая затея, мне неприятно думать об этом, но ведь он таким вот образом пляшет под дудку какого-то идиота, внушившего, что ему опасно куда-либо выезжать. Тем самым он портит репутацию не только себе, но и всем нашим добровольцам. Знала бы я об этом раньше, я сказала бы ему все, что думаю по этому поводу. В 12 часов прибыл капитан Ройдз, командир «Кентербери», с которым я так рада встретиться снова. Он повторил любезное предложение Джорджи и передал мне приглашение к[ороля] Ит[алии] приехать в Рим. Все это чрезвычайно любезно с их стороны, но своими предложениями они замучают меня до смерти. Теперь мне придется думать обо всем этом, но положусь на волю Господа, Он наверняка подскажет, что мне следует предпринять. Ройдз и капитан Терл [Тертл] завт[ракали] здесь, к нам присоединилась Ксения. Эта встреча меня весьма ободрила, было так замечательно видеть воочию иностранцев и беседовать с ними. Они доставили мне газеты и телегр[аммы]. Потом я находилась дома. Пожаловал Малама, побывавший у всех своих ай-тодорских пациентов. У бед[няжки] Орбелиани воспаление легких. Обедали с Зиной наверху. Снова поднялся жуткий ветер.
16 ноября. Пятница.
16 ноября. Пятница.
Сегодня изумительная тихая погода. У меня по-прежнему насморк, что просто невыносимо. Бед[няжка] Ольга и ее муж не встают, и это меня ужасно огорчает: я не могу у них появляться! Пришла Ксения, она тоже чувствует себя не совсем здоровой. К завтраку была Апрак[сина], оставалась у меня и после чая. Говорили обо всем. Потом я продолжила писать Аликс. Обедали внизу вчетвером. В Ай-Тодоре болеют все мальчики и многие слуги. К завтраку был также ген[ерал] Новосельцев.
Сегодня изумительная тихая погода. У меня по-прежнему насморк, что просто невыносимо. Бед[няжка] Ольга и ее муж не встают, и это меня ужасно огорчает: я не могу у них появляться! Пришла Ксения, она тоже чувствует себя не совсем здоровой. К завтраку была Апрак[сина], оставалась у меня и после чая. Говорили обо всем. Потом я продолжила писать Аликс. Обедали внизу вчетвером. В Ай-Тодоре болеют все мальчики и многие слуги. К завтраку был также ген[ерал] Новосельцев.
17 ноября. Суббота.
17 ноября. Суббота.
Погода замечательная, но я не выхожу, поскольку все еще сильно простужена. Ксения прийти не смогла, чувствует себя плохо. У Ольги болит голова и спина, она не встает. Долгоруков передал ей письмо от меня. Темп[ература] 38°. Видела, как под клубами пара прошли два крейсера, английский и французский, которые пристали к берегу в Ялте, что меня изрядно приободрило. Вчера прибыла часть войск из Новороссийска. В 12 часов ко мне из Ай-Тодора пришла Соня, по ее словам, Ксения, которая сама довольно сильно страдает, навещает больных, это для нее не очень-то хорошо. Бед[ному] Орбелиани стало хуже, он серьезно болен, задыхается, лежит с высокой температурой – 39,3°, чем я страшно огорчена. Когда мы уже сидели за столом, появился к[апитан] Бойл, а с ним и Казнаков, они, разумеется, позавтракали вместе с нами. Он [Бойл] весьма занимателен и все больше и больше нравится мне. Это настоящий мужчина. Необычайно порядочен, энергичен, добр и умен. Всегда пытается помочь чем только может. Мы с ним стали добрыми друзьями. После завтрака я закончила письмо к моей любимой Аликс, а также написала небольшое письмецо Мисси по его просьбе, за что он назвал меня a Jewell (сокровищем – англ.), чем меня развеселил. Теперь он возвращается в Яссы, а оттуда собирается в Анг[лию], но надеется вернуться сюда с письмами для меня. Зина была в Ялте, где видела прибытие крейсеров. Пила у меня чай. Долг[оруков] и Вяз[емский] отправились посмотреть на корабли, потом рассказывали о своих впечатлениях. В наилучшем порядке содержится, разумеется, анг[лийский] крейсер. Обедали наверху с Зиной, у которой разболелись глаза. К чаю был Долг[оруков].